Железо внутри, железо снаружи

Coder Alex

Он повернулся к своему связному мальчику, тощему гроту, который отчаянно пытался подключиться к другому кораблю, используя его технологию в момент, который затруднил для них поддержание связи, но теперь покажет, были ли это стоящими усилиями по проектированию. «Соедини меня с Грокфангом», – проревел он. «Скажи ему, что Гортуг хочет поговорить. Сейчас!» Одной команды было достаточно, чтобы они сосредоточились на настоящей опасности здесь и чтобы их войска выполнили приказы, которые они едва понимают, но все равно продолжали выполнять, чтобы поддерживать войну для обоих своих кланов в этой зоне боевых действий.

На борту «Снагрода» варбосс Грокфанг из Сквигфейс Бойз, хитрый и безжалостный орк, чье тело было покрыто еще свежей кожей

его тезки-сквигов, получил сообщение. Он тоже наблюдал, как имперский крейсер прорывается сквозь его корабли, его собственная ярость росла с каждым мгновением, поскольку число смертей увеличивалось со временем, поскольку любой, кто сопротивлялся, сталкивался с быстрой смертью, Они были загнаны в угол. Он знал, что если не будет действовать быстро, его Waaagh! закончится еще до того, как начнется по-настоящему, и он никогда не простит себе, если его битва закончится здесь, от рук такого противника, с которым они не сражались должным образом и которого не видели раньше. Ему нужны были немедленные перемены, сейчас или никогда, даже если для этого потребуются… немыслимые действия в глазах воина-орка.

Грокфанг был другим типом варбосса, чем Гортуг. Он был меньше, быстрее и больше полагался на свой ум, чем на свою грубую силу. Он был мастером орочьего хитрости, хитрым тактиком, который использовал все уловки в книге, чтобы перехитрить своих врагов, используя любое имеющееся в его распоряжении оружие. Но даже он понимал, что в одиночку он не сможет выиграть эту битву, тем более, если Сквигфейсы продолжат сражаться с Гортугом, поскольку все силы в конечном итоге будут уничтожены в текущем темпе гораздо более превосходящим вражеским кораблем и их оружием, разработанным для борьбы с гораздо более крупными противниками, чем они сами или даже друг с другом в честной или хорошо сыгранной дуэли. Не в этом случае.

Он зарычал, его губа изогнулась, обнажив ряд пожелтевших, заостренных зубов. Он ненавидел Гнаша. Он ненавидел Гортуга. Но больше всего он ненавидел проигрывать. И прямо сейчас проигрыш был единственным вариантом, если что-то не изменится такими темпами в направлениях их сил и целях атаки, оставляя мало места, кроме этого решения, которое должно быть принято немедленно.

«Ладно», прорычал он гортанным хрипом. «Проведи его». Он не отдал приказа никому конкретному, но дал добро на временное перемирие и начало переговоров единого фронта, по крайней мере временно, пока не будет достигнута победа, или что-то лучшее не придет им в голову позже, по мере развития этой битвы. Он услышит это предложение, от которого, вероятно, не сможет отказаться на данном этапе такой войны, поскольку они должны приспособиться или умереть.

Два варбосса, разделенные пропастью пространства и еще большей пропастью ненависти и соперничества, оказались лицом к лицу через мерцающие изображения на своих экранах. Они смотрели друг на друга, их глаза горели смесью ярости, недоверия и неохотного уважения, результатом многих прошлых стычек, нежеланием показывать слабость и, что еще важнее для орочьего мышления, сдаться прежде, чем другой сделает это как надлежащее предложение. Это вполне могло бы быть смертельным боем, при других обстоятельствах они вполне могли бы попытаться убить друг друга еще раз, как они делали это уже много лет, но… оба знали, что поставлено на карту в этот момент, никто не был выше этого в текущих обстоятельствах, выживание означало все, даже для орков, поскольку они продолжали сражаться с такой большой угрозой, любые другие чувства будут решены, как только одна из этих сторон допустит какую-либо серьезную ошибку на поле боя.

«Грокфанг», – прорычал Гортуг, его голос был тяжелым от едва сдерживаемой ярости. "У нас проблема". Он сказал, поскольку знал, что ему нужно передать это на орочьем, высокий готик был зарезервирован для тех, кто был слишком труслив, чтобы брать то, что они хотели от других в прошлом, таких как Империум и его силы.

"Ты

думаешь?" Грокфанг прорычал в ответ, с таким же презрением, но также осознавая, что у них мало времени, им нужны результаты как можно скорее. «Ты гений, Гортуг. Что тебя подсказало? Большой стреляющий корабль, который разносит наших парней на куски, или тот факт, что нас вот-вот разнесут?» Его ответ показал, что он тоже может понять, когда шансы не на их стороне, и должен использовать немного интеллекта для разнообразия.

«Мы должны работать вместе», – сказал Гортуг, и слова во рту были привкусом пепла. По сути, он предал те самые принципы, которые орки дорожили и ради которых они всегда жили своей жизнью, такое изменение вполне может навсегда изменить их судьбу, это создаст прецедент. «Мы ударим их вместе, может быть, мы сможем их взять. Это единственный путь, иначе мы все умрем, даже не попытавшись». Он не собирался скрывать срочность и отсутствие альтернативы, он ясно дал понять, что эта битва может означать их конец, так или иначе, если не предпринять никаких действий, и этот план должен был стать их ответом, поскольку он, по крайней мере, усложнит жизнь тем людям, которые так легко стреляют в них прямо сейчас.

Грокфанг на мгновение замолчал, его глаза сузились, когда он обдумывал слова Гортуга. Он мог видеть в этом логику, жестокую, орочью логику многократного удара по чему-то сильному, пока оно не перестанет двигаться. Классическая стратегия, но это все еще может быть шансом показать этим людям, что даже у их самого большого оружия есть слабости, им нужно только быстро найти эти слабые места и использовать их. Но мог ли он доверять Гортугу? Мог ли он доверять своему самому ненавистному сопернику, который не ударит его в спину в тот момент, когда ситуация изменится? Это был вопрос, который беспокоил Сквигфейсовых парней и их лидера, всегда актуальный для таких коварных людей, как их соперники, поскольку даже среди зеленокожих существовала большая разница в поведении и манерах поведения при столкновении с врагами, даже в таких элементарных вещах, как честь и уважение к тем, кто считался слабее, поэтому они не нападали и больше сосредотачивались на более сильной добыче, чтобы

"И что мешает тебе просто выстрелить нам в спину, когда мы закончим?" – спросил Грокфанг, его голос был полон подозрения. Его рука никогда не отходила слишком далеко от оружия, как и ожидалось от орков на войне, на случай, если что-то может случиться, и чтобы быть готовым, если в любой момент этого обсуждения между кланами начнется какая-нибудь странная история.

Гортуг фыркнул. "Потому что, если мы не будем работать над этим, мы все умрем, ты, тупой мерзавец", – прорычал он. "И я не позволю какому-то кораблю юдишек быть тем, кто прикончит меня. Я сначала разнесу их, прежде чем иметь дело с тобой, это обещание". Ему был нужен этот союз, независимо от того, насколько он заденет его гордость орка или насколько мало он доверял своим собратьям-зеленокожим, все или ничего. «После того, как все это закончится, мы сможем сразиться и, наконец, убить друг друга, как всегда. Но сначала у нас есть гораздо более крупная, гораздо более раздражающая добыча, и, клянусь Горком, я не проиграю эту битву»

Это был напряженный момент, противостояние двух могущественных военачальников, которые всю свою жизнь сражались друг с другом. Судьба их кланов, их Waaagh!, висела на волоске, поскольку все на борту могли только наблюдать за событиями, разворачивающимися перед ними в ключевой момент, о котором они знали, наблюдая за многими из этих переговоров о господстве через обзорные экраны. Наконец, Грокфанг кивнул, резким, отрывистым движением. Это был не жест согласия, а жест признания, поскольку любой договор между ними был всего лишь словами, и он, скорее всего, в конце концов будет стремиться уничтожить Гортуг, ибо кто мог доверять этим словам, когда их соперничество было сильнее, чем у любого другого среди их вида?. Он сделает то же самое.