Железобетонный детектив
Шрифт:
– Подозрение на кого падает? – поинтересовалась Марина.
– Если честно, то на многих. Не нравится мне директор.
– Ты с директором поаккуратней. Яковлев мало того, что имеет свои уши в каждом цехе, половина баб была под ним.
– И…
– Я не была, хотя он мне не раз намекал. Я сразу сказала или я работаю или если так, то разворачиваюсь и ухожу. Я не подстилка какая-то. На что он мне сказал, ты не пожалеешь, я щедро вознагражу и по службе поднимешься. До сих пор постоянно делает намеки.
– И ты не согласилась?
– Нее, я что
– Каждый прав по-своему.
– А ты?
– Что я?
– Жениться не собираешься?
– У меня немного другие планы.
– Какие? Если не секрет?
– Найти убийцу.
– Найдешь, а дальше что?
– Дальше будет видно, – процедил я.
Дело дошло до Эдуарда Владиславовича Кротова. Рисовальщик из меня так себе, поэтому изобразить хоть сколько-то похожий портрет не вышло. Вместо шедевра получилась самая настоящая пародия. С фотороботом я не справился. Подумал и поступил проще – взял фотоаппарат и целую неделю гонялся за Кротовым. Наконец, выждав удачный момент, сделал пару вполне годных снимков. Отпечатал и стал показывать сотрудникам, всех расспрашивал. Еще я узнал, где он живет и стал ненавязчиво опрашивать соседей. Люди охотно шли на контакт, ничего плохого в адрес Кротова не высказали.
На заводе люди вспомнили – видели Эдуарда в тот день, но ни одного конкретного факта, прояснить ситуацию не смогли. Да, соглашались они, видели, и не раз. Эдуард ходил с рабочим серо-коричневым чемоданчиком, один раз видели его в тот день с пускателем в руках, во второй раз со светильником. Все в один голос – человек был весь в работе. По нему не скажешь, что совершил преступление, Эдуард был слишком спокойным, взгляд внимательный.
Этот человек, который трудился электриком, с другой стороны, оказался не таким простым, как я себе представлял.
Подошел к нему, когда Эдуард Владиславович сидел в своей рабочей комнатенке и что-то перебирал – чинил небольшой трансформатор.
– Здравствуйте, не отвлекаю? Зайду?
– Заходите, коль не шутите, – электрик пыхнул сигаретой и бросил на меня косой взгляд.
Осмотрелся – в углу синий шкаф весь в пестрых наклейках. Слева замызганный настольный светильник – серо-желтое пятно.
– Пить будешь? – Кротов достал бутылку и выложил два граненных стакана.
– А, давай! – неожиданно для себя махнул и даже удивился своему спонтанному решению.
– Вот это я понимаю. Прикинь, я пью часто, со многими. Но не так много хороших людей, в основном люди здесь дерьмо, и ничего с этим не поделаешь, приходится мириться, и еще надо держать ухо востро, – скривился электрик.
– Почему столь категорично?
– А никогда не знаешь, от кого и что ждать. Да ты посмотри вокруг, одни химики да жулики и алкоголики. Ну, ладно, среди них иногда есть нормальные. Но крыс столько, прикинь. Да вот взять хотя бы ту сволочь, которая Нину Петровну. Придушил бы эту гниду вот этими руками! – руки у Эдуарда были жилистые сильные.
– Слушай, Эдуард,
– Сейчас хлопнем и я все тебе восстановлю, прикинь, – поднял руку Эдуард.
– Милиция не спешит, может мы сами во всем разберемся?
– Да, мы сами с усами. Вот смотри, как все было. В тот день прикинь я носился как угорелый. Ливень шел, сырость, часть электрики вышла из строя. Крыша-то протекает, а этому мешку, который только о своем кармане думает все по барабану, сколько раз говорил – летом крышу стелить надо, все ему по боку.
– Да, ливняк в тот день был сильный, особенно под утро. Многие тогда вымокли. А ты что видел?
– Что я видел? Видел, как Нина Петровна сходняк собрала. Прикинь. Я немного постоял, послушал – что толку, что мы сделаем против директора, против этого могущественного хорька, сотрет в порошок каждого, кто у него на пути. Сожрет и не подавится. Потом я слинял, мы посидели с дружбаном из цеха, выпили. Пару раз я еще забегал в цех, кое-что починил. А потом, как снег на голову, нет больше Нины Петровны. Да как это так, я просто в шоке, – глаза Эдуарда округлились.
– То есть получается, что в момент, когда ее убивали, никого рядом не оказалось и никто потом не видел этого невменяемого человека?
– Да где ж ты человека-то видишь? Это сделал урод самый настоящий. Сделал свое черное дело и притих, сидит на дне и выжидает, гадёныш. Прикинь, – Эдуард раскраснелся, расстегнул ворот рубахи.
– После того, как ты выпивал, что-то слышал, может куда-то ходил, что-то видел?
– Да говорил же я тебе, что сидел ровно, на попе, бухал я…
– Тоже мне бухарь, все так говорят, а потом выясняется, что железное алиби, а по факту… – вырвалось у меня, к тому времени изрядно захмелел и в каждом видел преступника.
– Не понял, ты что меня подозреваешь? Прикинь, ты хочешь сказать, что я это сделал, – Кротов схватил меня за грудки, потряс и замахнулся.
Я успел немного уклониться и удар прилетел прямо в ухо. Крепкий, звонкий удар. Мы сцепились. Эдуард грозился мне вдолбить намертво, что он не преступник и за такое морду бьют.
– Сейчас никто не может ни в чем быть уверенным, слишком мало доказательств, – ответил, смахивая кровь с губы.
Я еще пытался что-то разложить по полочкам, выстраивал свои предположения, но меня уже не слушали.
В конце Эдуард все же дал мне в морду для убедительности и громко добавил:
– Прикинь наконец, дурень, что я в тот день нажрался конкретно и уснул.
– Обоснуй, – требовательно заявил я, еле сдерживая себя, чтобы не дать ему в ответ.
– Два человека видели – диспетчер и начальник цеха, когда начальника вызвали ночью на завод. Это я еще помню. Дальше смутно уже, но все же помню, что еще полиция пыталась меня допросить, но я что-то гаркнул или промычал. Даже напугал их. Прикинь. Послал их куда-то далеко. Дальше не помню, вырубило меня напрочь. Прикинь уснул так, что домкратом не поднять.