Жёлтая магнолия
Шрифт:
— Дом? Откуда у него дом?! Так, место в общей клети. На дом он покамест не заработал. Но если вы будете отираться по всей клети, то вряд ли мои ребята поймут. Сегодня так точно нет. Пусть волнения поулягутся. Скажем, послезавтра, — ответил глава Гильдии, потерев переносицу. — Не хочу всем объяснять, что цверры вовсе и не цверры, понимаете?
— Хорошо. Давайте послезавтра. Монна Росси, будьте добры, подойдите, — произнёс маэстро Л'Омбре, глядя на Дамиану. — Ну, что вы застыли?
— Странно, что вам помогает девушка, — произнёс глава Гильдии, продолжая внимательно разглядывать
— Она… способная ученица, — ответил маэстро, изучая запястья Джино Спероне и ощупывая одежду, — вы не могли бы зажечь ещё пару фонарей?
— Да, конечно.
И как только глава Гильдии отвернулся, чтобы взять ещё фонарь, маэстро Л'Омбре беззастенчиво залез в карманы бедолаги Джино, проверив их быстро и тщательно, достал что-то из одного и ловко спрятал в свой собственный карман
Миа подошла, едва держась на ногах и не сводя глаз с тыльной стороны ладони убитого, на которой она теперь отчётливо видела ту самую татуировку.
Никакая это не корона. Это Серениссима. Цверрская богиня. Семиконечная звезда. Солнце, поднимающееся из моря.
Откуда у него такая татуировка? Вряд ли он из цверров…
И будто отвечая на её вопрос, жёлтое пятно света над столом дрогнуло, мир затуманился, растворяясь в жемчужно-серой пелене, и исчез, превращаясь в видение.
Вода мирно шепчется с набережной, и на фондамента Сабья совсем темно. Во мраке виден лишь фонарь на носу приближающейся лодки. Тихий всплеск, и фонарь гаснет, едва веревка цепляет причальную бриколу. Откуда-то из-за чёрной громады фабрики доносится музыка и пьяные голоса, но здесь никого нет, кроме тех двоих, что решили встретиться в этом укромном месте.
Миа прислушивается к тому, как двое мужчин тихо переговариваются между собой. В голосе одного из них она отчётливо слышит раздражение.
— Не знаю, но кто-то видел тебя. Говорю же, они тебя ищут. Твой портрет констебль показывал торговкам на рива дель Боккаро. Ты сам виноват.
— Я не получил обещанных денег! И мне нужна ещё риоль! Ты обещал!
— Тебе нужно на время исчезнуть.
— Я никуда не исчезну, пока не получу своё! Ты обещал!
— Обойдёшься пока. Не стоит тебе сейчас являться к аптекарю.
— Я за себя не ручаюсь!
— Ну и зря…
А дальше Миа слышит возню в темноте, потом хрип и какой-то булькающий звук. Что-то грузное падает в воду — слышится всплеск, и затем всё стихает.
Она не видит, что происходит в полной темноте, но понимает, что это тело Джино упало в канал. Пару раз скрипнула уключина, и всё стихло окончательно. Убийца исчез тем же путём, что и появился.
Но темнота осталась. Она медленно поднялась, как Большая вода, подобралась к её горлу длинными щупальцами осьминога и сдавила
— Монна Росси! Монна Росси! Дамиана?!
Откуда-то доносился голос маэстро, и кто-то тряс её нещадно за плечи, и от этой тряски темнота, вцепившаяся в горло, отпустила и разом осыпалась вниз клочьями, словно лепестки цветка.
Миа вдохнула воздух с шумом и схватилась за горло, и только сейчас поняла, что буквально висит на руках маэстро.
— Всё никак не может привыкнуть к трупам, — услышала она над собой его голос. — Ну же, монна Росси…
Он ещё раз её встряхнул, и она наконец ощутила ногами твёрдость пола. Было холодно так, что зуб на зуб не попадал. И этот холод был таким острым и пронизывающим, что казалось, он забирался прямо под кожу, вымораживая кровь. Миа схватилась рукой за край стола, взглянула на маэстро и увидела, как он смотрит на неё внимательно и даже испуганно.
— Всё хорошо? — тихо спросил он, касаясь пальцами её плеча.
— Нам… пора, — прошептала она, стуча зубами и пытаясь унять в пальцах дрожь. — Идёмте наверх… идёмте…
Им надо уходить отсюда! Уходить как можно скорее! За что бы ни убили этого Джино… Или что бы ни убило этого Джино… лучше держаться от всего этого подальше!
— Сможете идти? Держитесь за меня, — маэстро подставил локоть.
— Мне очень дурно, прошу вас, идёмте, — она вцепилась пальцами в его рукав и он, видимо, понял, что у её страха есть какие-то веские основания.
— Ну что же, маэстро Позитано, как видите, — он пожал плечами и усмехнулся, сводя всё к шутке, — нежным барышням не место в благородном деле сыска. Так что мы вынуждены удалиться. Послезавтра я пришлю человека осмотреть вещи Джино. Если вы не возражаете, конечно. Попросите ваших людей ничего пока не трогать.
— Разумеется, синьор делла Скала. Наша Гильдия всегда идёт навстречу делам Совета Семи. Если, конечно, это дела самого Совета, — последние слова маэстро Позитано произнёс с какой-то особенной интонацией.
Как они выбрались наверх, Миа почти не запомнила. Она с жадностью вдохнула воздух, наполненный угольным дымом и запахами фабрики, и после жуткого мрака подземелья он показался ей почти вкусным. Люди маэстро стояли в глубокой тени здания, стараясь не привлекать внимание рабочих, и судя по выражениям их лиц, хотели поскорее убраться из этого места. Окончательно в себя Дамиана пришла только в лодке, когда Пабло оттолкнулся веслом от набережной и направил маскарету прочь от острова.
После всего, что произошло, люди маэстро смотрели на Дамиану со смесью неприязни и осторожности. Её план явиться в Мурано в цверрской одежде едва не стоил им всем жизни. И она понимала их раздражение и злость. И даже, кажется, раскаивалась в своей затее.
Уже смеркалось. Жильо зажёг на носу фонарь, достал фляжку и передал её Вито. Пабло тоже отхлебнул и затянул лирическую баркаролу. Миа и маэстро остались на корме вдвоём. Сидели рядом друг с другом на прибитой поперёк доске. Лодка угольщика была грязной, и они все тоже, но это было неважно. Пьянящее ощущение безопасности, наконец, нахлынуло на Дамиану, разгоняя тепло по рукам и ногам.