Желтая звездочка
Шрифт:
Зерах пару минут смотрел на бедную ученицу. А потом, чуть улыбнулся вновь.
– Считай, что тебе сейчас повезло…
***
Апрель 1942
Жёлтая звёздочка.
Зерах наблюдал за ней, пришитой к одежде ребёнка, который шёл рядом с родителями по пути домой. Самому Зераху было около десяти лет, он был высоким и довольно худощавым мальчиком с пепельными волосами. От матери Зерах унаследовал бледную кожу и большие чёрные глаза.
Зерах учился в лицее и имел довольно хорошие отметки. У него было много друзей из-за доброго, чуткого и игривого характера. Любящие и понимающие его родители. Соседи
И Зерах не должен падать духом, учитывая положение его и его народа.
Зераху было не повезло родится в тот год, когда канцлером в Германии стал человек, по вине которого преследование евреев в Европе только усилилось и вскоре начнут приобретать более жуткие оттенки. Им нельзя было покидать дома с того, когда был установлен комендантский час. Начались эмиграции, и это не остановилось, даже когда началась война. Сами возможности переехать в другую страну, за исключением короткого периода открытой границы с Советским союзом, во время раздела Польши, свелись практически к нулю.
А вот внутри самой страны дела складывались по-разному, в зависимости от сторон самого населения.
На улицах городов больше не встречались нищие и бездомные. Для бедных семей возводили новые дома и целые жилые комплексы, уровень преступности был минимален. Рецидивисты быстро выявлялись и отправлялись в лагеря. Коммунальные услуги обходились недорого. Промышленность начала массовое производство доступного семейного автомобиля Фольксваген. Частный сектор процветал. С началом войны в Европе в Германии трудилось более семи миллионов иностранцев. Граждане Дании, Нидерландов и Франции приезжали по своему желанию. Никто из них не испытывал унижений, остальные же были пленниками. Война есть война.
Культурная жизнь в стране бурно развивалась. Каждый год на экраны выходило не менее ста фильмов, режиссированных немцами. Театры не пустовали. Спорту уделялось большое внимание, а Олимпиада в Берлине в 1936 году прошла на высоком уровне.
В мирное время большинство немцев поддерживало правительство Третьего Рейха. Недовольных было немного: в основном, это были евреи, утратившие своё влияние, продажные политики и коррумпированные профсоюзные лидеры. Это общественное бремя надо было ограничить ради процветания немецкого народа. Германия при фюрере была создана для трудящихся собственными силами; для паразитов в ней не было места.
И среди наиболее нежелательных паразитов были евреи.
Ведь самый страшный кошмар для непонимающего многого маленького мальчика начался весной в начале сорокового года…
Субботний обычный денёк. В гости неожиданно пожаловали сразу несколько человек, которые были близкими друзьями семьи: господин Эйб Штерн и его супруга, работница пекарни Хельга Вебер, заправляющий мясной лавкой Ицхак Кляйн, работник бухгалтерии Томас Кох, и домохозяйка Дара Минц, в своем дорогом пальто.
– Ну и денёк… Меня едва не разорвала нацистская собака, – пожаловался с улыбкой Кох, демонстрируя штанину с отсутствующим куском ткани.
– Не оскорбляйте животное, гер Кох, – хмыкнула Дара.
– А самих нацистов сравнивайте с мхом. Мох же оскорблять можно? – говорил Ицхак, поправляя съехавшее гетсби, и берясь за подтяжки.
– Вещи надо называть своими именами, – вмешалась в разговор Хельга,
– Я отправлял того, кого легче всего не заметить, и удалось подкупить охранника. Все прошло как надо, – отвечал на вопрос Эйб, пока Зерах бросился в объятья своего отца, главы семейства, стоящего у окна.
– Я сделал как просили, аба, – ребёнок поднял на взрослого свой взгляд.
– Отличная работа малыш, – мягко погладив его по голове, мужчина обратил внимание на гостей. – Не ожидал, что вы придёте именно сейчас… Договаривались ведь на ночь.
–Мы решили на этот раз собраться у вас, – пояснил Томас
Глава семейства лишь тепло улыбнулся, разведя руки в стороны.
– Что ж… Раз все собрались, то все вместе и отметим шаббат.
Собравшиеся начали занимать свои места за столом, атмосферу заполнили слабые ароматы пряных блюд. Лишь в такие моменты Зерах чувствовал, как напряжение в ней ослабевает; рядом сидели люди, которые были знакомы ему с давних пор, своих глазах они прятали тепло и заботу. Он, как завороженный, следил за тем, как Натан ставит на стол свечи и медленно зажигает их, произнося молитву. Его голос был тихим, но каждый звук как будто заполнял пространство светом.
После окончания церемонии, Зерах находился в своей маленькой комнате, когда входная дверь отварилась, а на пороге квартиры показался стройный мужчина за тридцать в белой рубашке. По мнению фюрера, такой он как были представителями арийской расы: светлые короткие волосы, голубые яркие глаза, привлекательные черты лица и немецкое происхождение.
– Какие-то новости, Альфред?
Глава семейства, Натан Ривман, первым откликнулся, тогда как его супруга, отвлёкшаяся всего на мгновение, упорно продолжала тереть сухую тарелку тряпкой. Анаэль, худощавая женщина с бледной кожей, тёмными волосами, круглым лицом и чёрными глазами, могла бы выглядеть как типичная домохозяйка, но это не так. Она владеет несколькими языками, в том числе жестовым, и её математические навыки близки к совершенству. Натан – высокий мужчина тридцати лет, который собирает свои каштановые волосы в хвост, а его чёлка имеет пепельный оттенок. Его глаза светятся медово-карим цветом. На его шее всегда висит тёплый серо-черный шарф, подаренный матерью. Ранее он управлял бизнесом по производству свечей, но закрыл его после прихода гестапо в Штутгарт. Тем не менее, навыки, связанные с изготовлением свечей, не утрачены, что оказывается полезным в тёмные часы.
– Да, – на лице Альфреда Гофмана читалось напряжение. – В течении этой недели, вы должны убраться из города и где-нибудь спрятаться.
– Все настолько плохо? – задалась вопросом Анаэль, поднимая усталый взгляд на старого приятеля.
– Я получил информацию от источника из Берлина, – Гофман завёл руки за спину, прошёлся по комнате и присел на стул. – Ещё в январе, на конференции в Ванзее, было принято решение в отношении «Еврейского вопроса». Не так давно начали приходить письма с просьбой явиться в полицейский участок. После этого людей никто не видит. Их просто депортируют.
– Депортируют? Куда? – напрягся Натан.
– Могут на Восток. К примеру недели две назад депортировали евреев из Словакии и Польши, в концентрационный лагерь Майденак.
– Но… Ты говорил, что документы помогут нам, – с призрачной надеждой говорила госпожа Штерн. Однако нотки отчаяния там уже слышались.
– Они как-то узнали про всех, у кого они подделаны, – выдохнул с искренним сожалением представитель гестапо.
Тарелка выпала из дрожащих рук Анаэль и разбилась. Женщина едва держала себя в руках, смотря безумными глазами на присутствующих.