Желтый ценник
Шрифт:
Грузчик, убегая, споткнулся, второй успел подхватить его за локоть, вырвал купюру.
– Дай сюда, носить не умеешь. Потеряешь ишто.
Ася дожидалась, пока Нургаяз домоет полы: сидела на табурете у приоткрытой двери в прихожей, заглядывала через дверное стекло в комнату, откуда виден палас с разбросанными игрушками. На нем сидела дочка и старательно вытряхивала куклу из платья. Ася уже выпила две кружки горячего чая, съела полбулки хлеба и уже накапала в чашку корвалола. Выпила, во рту словно обожгло холодом.
Так
Ася как раз собиралась в садик за сыном. Одела дочь и уже стояла в коридоре.
Алевтина ввалилась в квартиру с сумками, коляской. Освобождая ей место в прихожей, Ася вернулась в комнату и стала считать секунды: сейчас зайдет в комнату и произойдет одно из двух – или обрадуется, или взорвется ором. Алевтина поступила по-третьему Она ворвалась в комнату Аси и зашипела:
– Ты меня обокрала! – и даже протянула руки, явно намереваясь схватить Асю за горло.
Ася замерла в проеме меж стеной и платяным шкафом, отчего-то разболелся живот, словно мгновенно решился освободиться от накопленных переживаний и непереваренных чувств.
Три дня существования в вечном ожидании не прошли даром.
– Здравствуй, – не своим голосом произнесла Ася. Она потерялась в вихре эмоций.
– Где мои вещи?!
– Забрал… Вы же переехали. – Ася отчего-то испугалась произнести имя Нургаяза. Ей показалось, что, произнеси она его имя, все его буквы лопнут, как воздушные шарики, и пропадет последний шанс оправдаться, доказать, что она не воровка.
В коляске проснулся сын Алевтины, громко заплакал.
Пока Алевтина успокаивала ребенка, Ася, глотая собственные слезы, выскользнула с дочкой в коридор, стала спускаться по лестнице. В мутном грязном окне билась муха.
– И тебе плохо, – пожалела ее Ася.
Когда Ася с детьми вернулась домой, за их кухонным столом сидела женщина и что-то писала. Двое мужчин стояли у окна, третий оперся задом о газовую плиту.
Увидев Асю, женщина поднялась, поздоровалась, представилась.
– Следователь Опряхина. Вы соседка?
Ася кивнула.
– Расскажите, что случилось.
– Пришел муж соседки, сказал, что они переезжают, собрал вещи и уехал.
– Врет! – протиснулась между следователем и Асей Алевтина, зачем-то схватила со стола чистую тарелку, стала мыть. – Это ложь. Она моего мужа даже не знает. Да у меня нет никакого мужа.
– Успокойтесь, – мягко попросила следователь Опряхина Алевтину и вновь обратилась к Асе.
– Как зовут мужа?
– Руслан. – У Аси появилась мелкая дрожь в пальцах, которую немного удавалось унять, крепко схватив пальцы в кулак. Еще не хватало сюда приплести Руслана.
– Фамилию знаете?
– Загребин. Руслан Загребин. И моя – Загребина, и у детей такая же.
Женщина неожиданно смутилась,
– Извините, я, кажется, неправильно сформулировала вопрос. Вы знаете имя мужа гражданки, – тут следователь всмотрелась в бумаги и прочитала по складам: – Алевтины Мази-дуро-вой.
– Зовут Нургаяз, фамилию не знаю. Но, наверное, как и у жены, Мазидуров.
– У нас разные фамилии. И нет у меня мужа. И вообще она врет, не было у меня никогда мужа. – Алевтина смотрела на Асю страшными глазами цвета запекшейся крови.
Дрожь от пальцев передалась всему телу и заставила Асино сердце бухать в разные стороны.
– Это ложь, – гундела Алевтина.
Следователь Опряхина внимательным взглядом изучала Асю.
– Почему вы решили, что Нургаяз – муж потерпевшей?
– Потому что она сама говорила. – Ася подошла к вешалке и тронула зимнее пальто за рукав. – Она говорила, когда приедет муж, покажете ему, где хранится ключ. И положила в левый карман вот этого пальто. И мне показала, и Руслану показала.
– Это правда? – обернулась следователь к Алевтине.
Алевтина на секунду замешкалась, но этой паузы хватило, чтобы понять, что Ася не врет.
– Это было давно, сейчас там нет ключа, – собралась с мыслями Алевтина.
– Мы сейчас о муже, – жесткой интонацией остановила ее следователь.
Алевтина на секунду притихла, потом радостно выкрикнула:
– А зачем ему прокладки? Ведь даже женские прокладки пропали.
– Во-первых, я бы удивилась, если бы муж при переезде оставил мои прокладки на старой квартире. А во-вторых, в расписке прокладки тоже упомянуты.
При слове «расписка» следователь Опряхина напряглась, а трое мужчин встрепенулись.
– Есть расписка? – искренне удивилась Опряхина.
– Да, конечно. Там, в комнате.
Ася принесла книгу, между страниц которой спрятала свернутый в четверть лист бумаги.
Следователь нетерпеливо выхватила из рук Аси бумажку, долго ее изучала, потом показала мужчинам и обратилась к Алевтине.
– Вы знаете почерк своего мужа?
– Конечно, – с вызовом ответила она.
– Посмотрите. Вы узнаете его почерк?
И тут Алевтина начала выкручиваться. То ли не знала почерк, то ли понимала, что проиграла.
Следователь тут же потеряла интерес к Алевтине, что-то быстро дописала, сложила бумаги в черный портфель и обернулась к Асе.
– Вы все-таки могли как-то уговорить его дождаться жену.
И тут Ася закипела откровением.
– Во-первых, я не нанималась охранять чужое добро, во-вторых, как бы вы поступили, если бы к вам в квартиру ворвался человек с топором? В-третьих, я сходила к старшей дома, она меня отправила к участковому, а он сказал, чтобы я взяла расписку и не лезла в чужие семейные дела. Может, хватит или еще перечислять?