Желтый саквояж

Дмитриев Николай Николаевич

– Я всё вспоминать буду, – как-то двусмысленно отозвался Остап и подтолкнул Дмитра: – Погоняй, брате, спешить надо…

* * *

Бестарка уже давно скрылась за углом, а Рива так и стояла на месте, упершись взглядом в край сумки, поставленной на тротуар. Наверное, это продолжалось бы ещё долго, но тут дверь кнайпы хлопнула, из неё стремглав выскочил молодой пейсатый еврей и строго напустился на Риву:

– И долго ты тут будешь торчать? Я видел, тот гой, что жил напротив, снова заявился. Опять, как раньше, будешь с ним теревени [18]

разводить?

18

Болтовня.

– Ничего ты не понимаешь, Зяма, – грустно сказала Рива. – Раньше он просто жил рядом, а теперь до войска едет…

Она подхватила стоявшую у ног сумку и вошла в кнайпу, а Зяма, который уже давно работал здесь и всё время пытался ухаживать за Ривой, услыхав о войске, сразу обрадовался и побежал следом. Догнав девушку в тёмном углу под лестницей, он принялся тискать её за бока и сбивчиво лопотать:

– Ну чего ты?.. Ну пусть приехал… Но он же гой. А я работать буду, у меня деньги будут…

– Вот когда будут, тогда и поговорим.

Вроде как в шутку Рива оттолкнула ухажёра и оценивающе глянула на него. Конечно, со своим типично еврейским носом, пейсами и розовой гузкой рта, Зяма не шёл ни в какое сравнение с Остапом, однако с чисто женской предусмотрительностью Рива терпела его приставания и потому сказала:

– Отпусти… Меня дядя ждёт.

И словно в ответ на эти слова из глубины помещения донёсся раздражённый оклик хозяина:

– Рива!.. Ты где там застряла?

– Я тут! – немедленно отозвалась девушка и ящеркой выскользнула из-под лестницы.

Владелец кнайпы Моисей Шамес, пожилой седеющий здоровяк, приходившийся девушке родным дядей, стоя за шинквасом [19] , перетирал стаканы и встретил племянницу ласковым укором:

– Что, снова тот шлимазл [20] приставал?

– Ну, – подтвердила Рива и изящным жестом откинула с лица выбившуюся из причёски густую прядь тёмных волос.

– А ты что, думаешь в окно не видно, с кем ты приехала? – весело подмигнул Риве дядя. – Кстати, чего это твой гимназист опять в город наладился?

19

Оцинкованный прилавок.

20

Неудачник.

– Он, дядя, уже студент политехники, и не мой совсем, – вздохнула Рива. – А в город приехал оттого, что теперь до войска вступать собирается…

– М-да, до войска… – Дядя звякнул о шинквас очередной кружкой. – Ну, дай бог, офицером станет…

– Офицером? – вскинулась Рива. – А я… Я кто? Обычная жидовка из кнайпы! И потому всякий Зяма, у которого ничего нет, кроме пейсов, позволяет себе лапать меня при каждом удобном случае, а ты, дядечка только косишься по сторонам, чтоб никто ничего не сказал и не подумал!

– Тихо ты! Тихо… – замахал на неё полотенцем Мендель. – Всё будет хорошо. Я тебе обещаю…

Внезапно Шамес оборвал в самом начале свой коронный монолог и заглянул

в полуоткрытую форточку. За окном пронеслось несколько автомобилей, где кроме пассажиров виднелись наваленные кучей чемоданы, а чуть позже следом прогрохотал военный грузовик в сопровождении уланского патруля.

– Так, похоже, эти уже из-под самой Варшавы, – протянул Шамес и повернулся к Риве: – Деточка, запомни: красота – это капитал и не для какого-то там мамзера [21] . Однако сейчас такое время, что нам следует сидеть тихо…

21

Нарушитель законов Торы.

* * *

Главная улица была сплошь забита транспортом, и Дмитру пришлось долго петлять проулками, прежде чем они добрались до места и заехали под деревья рядом с домом военного присутствия. Едва бестарка остановилась, как Остап поспешно спрыгнул с воза, наскоро отряхнулся и, оставив брата обиходить коней, заторопился к крыльцу воинской канцелярии.

По улице, рядом с домом, один за другим неслись грузовики вперемежку с легковушками, в то время как внутри канцелярии ни возле открытых нараспашку дверей, ни в помещениях, где там и сям валялись разбросанные бумаги, похоже, не было никого.

Впрочем, в той комнате, куда надо было явиться Остапу, кто-то был. Человек стоял у окна, спиной к двери и повернулся только после того, как Остап, чтобы обратить на себя внимание, вежливо кашлянул. Как оказалось, это был офицер, майор, который, увидев мнущегося у порога Остапа, удивлённо спросил:

– В чём дело, молодой человек?

– Я извиняюсь, пан майор, – несколько стушевался Остап, но преодолев смущение, пояснил: – Я студент, хочу идти охотником…

– Это делает вам честь, пан студент, – майор оценивающе посмотрел на Остапа и закончил: – Однако обстоятельства изменились, и я ничем не могу помочь вам.

– Я не прошу пана майора помочь мне, – вскинулся Остап. – Я знаю, что студенты могут вступить до подхорунжовки.

– Да, это так, – согласился майор. – Но, как вы, наверное, понимаете, события развиваются так быстро, что времени на ваше обучение просто нет.

Майор немного помолчал, о чём-то раздумывая, а потом спросил:

– Скажите, вы сколько курсов окончили?

– Я только в этом году закончил гимназию и поступил на первый, до политехники.

– На первый… Жаль, если бы вы были хотя бы на третьем… – Майор ещё раз внимательно посмотрел на Остапа и вдруг спросил: – Простите, но мне кажется, что вы вступили до политехники, скажем, несколько позднее, чем другие?

– У меня был перерыв в обучении… – Остап запнулся и пояснил: – Из-за материальных обстоятельств.

– Понимаю, понимаю… – Майор немного помолчал, подумал и твёрдо закончил: – Нет, пан студент, возвращайтесь домой, я вам ничего предложить не могу.

– Но я же иду охотником! – вскинулся Остап. – Надеюсь, какая-нибудь винтовка для меня найдётся!

– Винтовки, конечно, есть… – На лице майора возникло странное выражение. – Но и люди, владеющие оружием лучше вас, тоже есть. Не обижайтесь на меня, пан студент. Я ценю ваше мужество и преданность, но, я повторяю, обстоятельства…