Желя
Шрифт:
– Он тебя не кормил?!
– Отчего же! Нет, и завтраки, и обеды, и ужины. Правда, я ни разу не видела, кто приносил еду, всё время засыпала перед этим. Господина Драгоша я не видела с того дня, как случайно сварила зелье, а он строго-настрого запретил мне отсюда выходить.
Ягиня внимательно посмотрела на скатерть, лежащую на столе, потерла ткань между пальцами и пробормотала:
– А! Скатерть-хлебосолка.
Я собралась продолжить рассказ. Но меня перебил очередной вопрос тётушки:
– А в туалет ты как ходила?
Ну хоть кто-то тут человечный появился, кто знает об обычных надобностях и потребностях!
– Охти ж, олух! Охти ж, окаянный! Ну я ему задам!
Я быстро закончила свой рассказ, но тётушка Ягиня все ещё ворчала что-то себе под нос, так что я не была уверена, что она меня слушала.
Я молчала. Ягиня тоже молчала, но при этом ходила из угла в угол. Наконец она остановилась и внимательно на меня посмотрела:
– Желя, ты знаешь, что тебя прокляли?
Меня прошиб озноб. Что? Меня? Когда? Кто? Неужто заклинатель?
Видимо, что-то прочитав в выражении моего лица, тётушка сказала:
– Не Дражек. Раньше, гораздо раньше, насколько я могу судить. И все твои неудачи, они скорее всего из-за проклятия.
– И… Что же мне теперь делать? – это единственное, что я смогла из себя выдавить.
– Я бы хотела для начала узнать, кто и когда это сделал. Но для этого мне нужно будет наслать на тебя сон. Только если ты согласишься.
Мне казалось, что я уже во сне. Меня кто-то проклял. Все моё невезение из-за проклятия. Вся моя жизнь – результат чьего-то недоброго слова. Всё, что я могла сделать, это кивнуть.
Ягиня, взметнув юбки, куда-то убежала. А я всё сидела и думала, кто мог меня проклясть. Деревенские? Да ведь меня они не любили как раз за то, что я невезучая. Баба Прося? Она меня страсть как не любила, но чтоб проклинать… Кто же?
Вернулась Ягиня, поставила передо мной зажжённую свечу, подожгла ею какие-то травы:
– Смотри, Желенька, на огонёк, да постарайся не думать ни о чём.
Легко ей говорить, ни о чем не думать, когда она мне сейчас такую весть принесла!
Краем глаза видела, как Ягиня размахивает тлеющими травами. В нос ударил горьковатый запах.
– Свечи огонь разгорается, пусть по Нави сон прогуляется, путеводным огнём свеча станется, на обратном пути душа к ней притянется.
Казалось, что тётушка бормочет совершенно несвязные слова, но перед глазами поплыл туман. Я только успела подумать о том, что если усну, то упаду прямо на свечу, и вдруг в моей голове стало абсолютно пусто, а перед глазами темно.
– Найди в Нави, что было, да возвращайся к Яви, – услышала я голос Ягини.
Я не понимала, кто я и где я. Было темно. Время от времени перед глазами плыли какие-то размытые картины. Вот девушка лезет на дерево и падает в воду. Вот она в сундуке, пытается выбраться. Обнимает какого-то парня и плачет, а тот её успокаивает. Идет по деревенской улочке, а все встречные отворачиваются и плюют себе через плечо.
И всё это в полной тишине.
Звук появился, когда перед глазами запылал огонь. Ужасающий треск горящих брёвен, всполохи пожара и женские душераздирающие крики. Появились не только звуки, но и запахи. Запах гари и копоти. Заслезились глаза, и я почувствовала жар пламени на своей коже, он обжигал глаза, руки, лицо. Казалось, что сейчас моя кожа расплавится,
Всё опять исчезло. Темнота и тишина. Казалось, после такого у меня обязаны остаться ужасные ожоги, которые должны были болеть, но у меня вновь не было тела. От меня опять остались только мысли.
Затем я увидела ночной лес и двоих детей. Покосившуюся избушку, окружённую частоколом. Изображение опять поплыло. Снова туман перед глазами. Я часто-часто заморгала. Было странно, что я могла моргать. Я уже совсем запуталась, что есть я.
Вот я уже смотрю на убегающего мальчишку. Оборачиваюсь и вижу старуху. Меня прошиб холодный пот от одного её вида. Она была сгорбленная, страшная, с крючковатым носом, землистым цветом лица, седая и простоволосая. Одета старуха была в грязную неподпоясанную рубаху, на которой были пятна, заставляющие думать о крови. И она смотрела прямо на меня своими ужасными глазами. Хотя нет. Казалось, что у нее вовсе нет глаз, только пустые, пугающие глазницы. Но я всё равно знала, что она видит этими чёрными провалами глаз и смотрит именно на меня. Я оцепенела от страха. Хотелось убежать, спрятаться, закричать, но я не могла ничего сделать. Старуха подняла свою сухую руку и стала водить ею в воздухе. От этих её движений во мне всё похолодело. Она начала что-то нашёптывать шипящим хриплым голосом. Хотелось заорать, зажмуриться, отвернуться, сделать хоть что-то! Но у меня не получалось. И тогда я услышала голос, мягкий добрый голос в своей голове:
– Возвращайся, девочка, к свету свечи. К Яви, к жизни, теплу да свету. Возвращайся, девочка.
Глава 7
Сказка – ложь, да в ней намёк
Я открыла глаза. Передо мной всё так же стояла свеча, но пламя её уже погасло. Тонкий дымок, поднимающийся от фитиля, говорил о том, что погасили её только что.
Ягиня широко распахнутыми глазами глядела на меня.
– Ты как, Желенька?
– Х… – оказалось, что в горле першит и говорить трудно, я прокашлялась. – Хорошо.
– Сейчас принесу воды.
И она быстрым шагом вышла из кухни.
Я прикрыла глаза, силясь вспомнить, что было. Воспоминания ускользали, перед глазами мелькали неясные образы, которые ни о чем мне не говорили. Я впала в небытие, смотря на огонь свечи, и очнулась, когда свечу уже погасили. Что было между, я не помнила. Интересно, тётушка Ягиня что-то узнала?
– Держи, пей, деточка.
Я и не заметила, как она вернулась.
Пока пила, тётушка ходила из стороны в сторону по кухне, точно так же как перед тем, как сообщить мне, что я проклята.
– Всё плохо? – решилась спросить.
– Нет-нет, деточка, не волнуйся, – бросила она, не переставая мельтешить.
Входная дверь хлопнула с такой силой, что я подпрыгнула на своем месте.
– Какого ляда здесь происходит?! – прогремел голос господина Драгоша.
Ягиня наконец-то остановилась и развернулась к заклинателю.
– Племянничек пожаловал! Ну, заходи. Заходи, дорогой, – обманчиво мягко заговорила тётушка.
Племянничек оторопел и замер. Он явно не знал, что здесь его родственница.