Жемчужина гарема
Шрифт:
Перрино, привыкший к охоте, тоже замер. Нужно всего лишь услышать, где крадется озори. Потом кинуться туда — и тварь метнется в сторону. И вот тогда нужно стрелять!
Несколько минут мы с Перрино тихо стояли, ожидая знакомого шуршания в траве за широкими стволами. Вот так... Звук раздался справа, и я с места тронула коня туда. Небольшая темная тень метнулась почти под копыта коня... А я резко вскинула карабин...
Но палец замер на спусковом крючке.
Потому что в это мгновение стало темно.
Казалось, огромные черные
В то же мгновение я заметила, как озори темно-серым призраком скрылся на другом конце поляны.
«Ушел!» — мелькнуло в голове. И я с досадой опустила карабин.
Но тут же стало не до охоты, а в сердце появилась тонкая, болезненная нить тревоги... Грозовая тьма сгустилась еще сильнее, стало совсем ничего не видно. Я словно ослепла.
...Раскат грома прямо надо мной, такой, что затряслась земля, и серебряно-голубая молния пронзила ветви у нас с Перрино над головой.
Еще один раскат и вспышка. Земля словно вздыбилась и тут же упала. Нас тряхнуло, а Перрино отчаянно заржал. Я сглотнула внезапный страх и спешилась, принялась гладить коня, успокаивая.
— Это всего лишь гроза, Перрино, — приговаривала я тихо, пыталась сама поверить в свои слова. — Мы ведь даже ждали ее... Просто гроза... Вот смотри... — капля дождя упала мне на нос, и я нервно рассмеялась. Я ведь хотела смеяться с раскатами грома! — Пойдем, вымокнем все равно, но до домика мы не успеем доехать! Встань вот тут...
Я отвела коня под крону большого широколиственного дерева. Дождь не скоро прорвется через полог листвы.
Ливень ударил резко, одним махом. Новые раскаты грома, и молнии — внезапные, яростные вспышки, и словно темные тени мечутся где-то высоко над лесом... Я поежилась, укуталась в плащ и прижалась к боку коня.
Недооценила я эту бурю... Мощные струи ливня быстро пробились через крону, и мы тут же промокли.
Стало холодно. Да и тревога не оставляла. Все же... хоть я и думала, что пропасть в родном лесу лучше предназначенной мне судьбы, не хотелось получить настоящие неприятности.
Почти полчаса царила тьма, взрезаемая яростными молниями. А потом дождь пошел на спад. Раскаты грома, только что оглушавшие нас с Перрино, начали затухать. Они не отдалялись — просто стихали, таяли и наконец исчезли.
— Вот и все, — улыбнулась я коню и потрепала его по морде. Достала из кармана размокший сухарь с солью и скормила ему. Пусть съест, успокоится, подумалось мне. Животное ощутимо дрожало. Да, такая гроза кого хочешь напугает, поежилась я.
Мокрая одежда облепила тело, меня знобило. Разве что зубы не стучали. Я несколько раз поднялась на носки и резко опустилась. Так в детстве меня учила греться мама... И действительно, кровь быстрее заструилась по жилам, дрожь словно вышибло из меня.
...Тьма
— Поехали-ка на большую поляну, помнишь такую? — рассмеялась я и оседлала коня. — Подсохнем на солнышке! А потом поохотимся — и в домик!
А еще я подумала, где застала гроза моих «преследователей». Жалко их — вымокли из-за меня, они же не виноваты, что граф послал их наблюдать за взбалмошной дочерью! Да и как бы не отправились они за подмогой, жаловаться графу, что его дочь скрылась от охраны, вымокла и теперь точно умрет от простуды.
Ладно... Главное, что ничего ужасного не случилось.
Гроза закончилась.
Может быть, и в моей жизни будет также? Зловещая судьба прогромыхает у меня над головой и утихнет, пройдет стороной?
Я горько усмехнулась и тронула коня по одной из тропинок. Она должна была привести нас на «большую поляну», где я любила греться на солнышке, отдыхая во время охоты.
С четверть часа мы ехали по тропе, постепенно густые кроны впереди начали расступаться, а на краю поляны в глаза ударил яркий солнечный свет, словно мы вынырнули из толщи воды. Уже отсюда я видела, как капельки воды блестят на траве, ярче любых бриллиантов...
И вдруг Перрино остановился, как вкопанный, и испуганно заржал.
— В чем дело, дорогой мой? — удивилась я. Конь тряхнул головой, словно показывал — поехали назад, и резко развернулся. Я натянула поводья изо всех сил, чтобы конь не поскакал по тропинке обратно.
— Да что ж такое!? — возмутилась я. Перрино всегда меня слушался. С минуту мы боролись — я пыталась развернуть коня обратно в сторону поляны, а он переступал с ноги на ногу, взбрыкивал, и лишь туго натянутые поводья не давали ему устремиться обратно в лесную тьму.
Новая волна тревоги прошлась в душе...
— Ладно, — я спешилась, придержала Перрино и быстро привязала его к дереву чуть на отдалении от тропинки. Конь натянул привязь, с опаской косясь на поляну... Еще раз жалобно заржал, тряся головой.
— Давай, я посмотрю, что там, и уедем отсюда? — ласково сказала я и погладила его. Конь с подозрением посмотрел на меня, но успокоился... Словно его убедило мое обещание. А, может, понял, что я не заставлю его выехать на поляну. — Хочешь мерзнуть мокрый в лесу — мерзни! — рассмеялась я, хоть все еще ощущала тревогу. — А я посмотрю и погреюсь немного!
Проверив еще раз, хорошо ли привязан Перрино, я решительно пошла на поляну. Шагнула на свет из арки густых крон. И замерла, не веря своим глазам.
В четырех-пяти шагах от меня на земле лежал мужчина. Ничком, руки и ноги раскинуты в стороны. Длинные черные волосы разметались по траве. Черная рубашка и брюки, расшитые серебром, намокли и облегали крепкое стройное тело.
«Красив, — пронеслась в голове первая непрошеная мысль. — Силен и крепок», — была вторая. И лишь затем меня охватило удивление и недоумение.