Жемчужина гарема

Фэйзер Джейн

– Достаточно.

– Разве тебе неприятно? – удивилась Айша.

– Это напомнило мне о том, что я хотел бы забыть, – искренне ответил Кит. – Дай мне полотенце.

Айша безмолвно подчинилась. Кит смочил полотенце и подошел к Айше, которая все еще стояла на коленях.

– Встань. – Кит поднял ее и, держа в ладони мягкую округлую грудь, стал вытирать прозрачную, блестящую от пота кожу. – Я сам все сделаю. Аннабель, расскажи мне, как ты оказалась здесь, среди этих людей.

Аннабель покачала головой и, непроизвольно вздрогнув, обхватила

себя руками за плечи, словно защищаясь от чего-то.

– Обычная история… это не важно.

– Не важно! Как ты можешь говорить такое! – Кит развел ее руки и вдруг удивленно заметил: – Ты боишься.

Да, Кит был прав. Снова окунуться в прошлое? Аннабель похоронила его в своей памяти так глубоко, что оно давно уже перестало ее мучить… При одном воспоминании о цепенящем ужасе, пережитом в детстве, ее била холодная дрожь. Аннабель попыталась вырваться из объятий Кита, спрятать глаза от его настойчивого взгляда.

– Мне не хочется рассказывать.

Кит догадывался, что стоит за этой странной реакцией. Как хотелось ему успокоить, приласкать Аннабель, смягчить ее боль! Никогда прежде женщины не пробуждали в нем такого волнения, да и не очень-то его заботили. Отпустив Аннабель, он взял с дивана простыню и заботливо накинул на нее.

– Тебе нечего бояться, – нежно сказал он, усадил Аннабель к себе на колени и крепко обнял. – Расскажи мне, Аннабель.

– Меня зовут Айша, – ответила она, но в голосе звучала неуверенность.

– Расскажи, – настаивал Кит. Он стал гладить ее по волосам, подбадривая, словно ребенка.

Несколько долгих минут она сидела молча, но не пыталась вырваться. От ее прежней самонадеянности не осталось и следа.

– Мы возвращались в Пешавар, через ущелье Хаибер, – начала Аннабель странным, напряженным голосом.

Кит слушал, и перед ним оживало ее прошлое. Он словно бы вместе с Аннабель видел страшную смерть ее родителей, слышал ужасные крики раненых и дикие вопли горцев, испытывал смертельный страх похищенного ребенка.

– А что было потом? – напомнил Кит, когда Аннабель умолкла, явно не желая продолжать. – Человек, который взял тебя в плен, – это был Акбар-хан?

– Нет. – Она покачала головой. – Прошло много тяжких недель, прежде чем я попала к Акбар-хану. – И она опять заглянула в темную бездну воспоминаний. – Позволь мне встать.

– А можно мне еще подержать тебя на коленях? – спросил Кит, пораженный тем, насколько сильна была захлестнувшая его волна нежности.

– Я не привыкла к такому обращению, – отозвалась она, и это было совершенной правдой. – Афганцы не склонны к нежностям.

– Честно говоря, я и сам такого за собой не замечал, – признался Кит.

Аннабель вдруг улыбнулась и снова скользнула в его объятия.

– Я долго жила у этого гази. И не знала тогда, что он дожидается, пока Акбар-хан приедет в свою крепость в Маделле, чтобы отдать меня ему в качестве дани. Гази решил, что я вполне сойду для такой роли… интереснее все же, чем вещь дарить или скот… да и дешевле, – добавила

она, чувствуя, что рассказывать стало много легче. – Я думала, что навеки обречена жить в семье этого человека.

– Как с тобой обращались? – спросил Кит; по стройному телу, которое он обнимал, прошла дрожь.

– Жестоко, – честно призналась Аннабель. – Но не мужчины, а женщины. Наверное, они просто не знали, что со мной делать. Я ведь ничего не понимала, не говорила на их языке. Думаю, они плохо относились ко мне еще и потому, что сами привыкли к такому обращению. Для жертвы соблазнительна роль палача.

Кит вспомнил о женщинах, которых видел утром, об этих тащившихся в гору вьючных клячах. И представил себе двенадцатилетнюю девочку, взлелеянную в холе и неге, а потом ввергнутую в такие муки. Его охватил сильнейший гнев.

Айша почувствовала, как напряглось его сильное тело, к которому она прижималась спиной, как сжались обнимавшие ее руки, и поняла его состояние.

– Ты не имеешь права, феринге, судить их по своим меркам, – сказала она с уже знакомой Киту легкой насмешкой. – Им многое приходится терпеть.

– Не называй меня так, – грозно предупредил он.

Айша изогнулась в его объятиях и задумчиво посмотрела на Кита своими изумрудными глазами. Потом пожала плечами:

– Но ты и в самом деле феринге. И, подобно другим англичанам, даже не пытаешься понять афганцев. Если бы ваши власти в Кабуле сделали хоть малейшее усилие, вы сейчас не оказались бы в такой паршивой ситуации.

– По-моему, мы уклоняемся от темы, – холодно заметил Кит.

– Разве? Не думаю. – Айша соскочила с колен Кита и начала бродить по комнате. – В общем, когда Акбар-хан приехал в Маделлу, меня привели к нему – грязное, тощее, жалкое существо в лохмотьях. На мне была та же одежда, что и в день похищения. Но к тому времени я неплохо говорила на пушту. Так вот, когда гази швырнул меня к ногам человека, одетого в шлем и кольчугу, и сказал, что преподносит этот дар своему господину, я поняла… – Айша прикусила губу. – Я поняла, что попала в ад, из которого есть только один выход – смерть. Я назвала гази сыном свиньи и другими оскорбительными для мусульманина словами. Он сбил меня с ног, но больше ничего сделать не успел, потому что Акбар-хан выгнал его из комнаты.

Айша взяла из корзиночки абрикос и глубоко вонзила зубы в золотистую плоть.

– Вот так я попала в гарем Акбар-хана. Я учила его английскому, а он меня – фарси. Привозил книги, которые я просила, – и на том, и на другом языке.

– Он научил тебя еще кое-чему, – добавил Кит и снова облачился в чапан. Его голос был сух, как степь в разгар лета.

Айша не стала притворяться, будто не поняла его.

– Да, научил. Но не раньше, чем мне исполнилось пятнадцать лет. У него несколько жен – все они дочери вождей племени гильзаи. Но меня держат отдельно, и я очень благодарна за это Акбар-хану. Кроме того, по сравнению с другими афганскими женщинами я пользуюсь большей свободой.