Жемчужина пустыни. Любовь сквозь боль...
Шрифт:
Неизвестно, к чему привело бы вмешательство… В голове не укладывается, как можно быть такой гадиной — циничной, эгоистичной, наглой, с прогнившей насквозь душой. А ведь расчёт Алии был правильным, бьющим точным ударом в цель: увидев любимого мужчину с другой женщиной, это причинило бы невыносимую боль, и неважно, кто именно оказался бы в его в постели — измена есть измена… Для меня верность — главное в отношениях, не потерплю грязи. Если пообещал, что буду единственной для него, несмотря на наличие старшей жены, значит — так и должно быть.
И когда
«Хоть кого-то ещё, кроме нас, заботит будущее детей, а у девочек будет возможность общаться с родственником по материнской линии» — пусть приезжает в любое время.
— Тогда приглашаю гостя? — уточнил Саид.
Мне нравится, что интересуется моим мнением.
— Конечно. Зови, — я как раз надела платок, скрывая волосы под лёгкой тканью (обычно в своей спальне обхожусь без этого).
Он открыл дверь.
— Проходите, — впустил отца Алии.
Мы поздоровались.
Я не разглядывала его раньше…
«Высокий, статный, симпатичный мужчина, типичной арабской внешности, со смуглой кожей; жгучий брюнет с густой копной вьющихся волос и такими же выразительными глазами оттенка бурой, переспелой вишни, как у Саиды — малышка очень похожа на него, даже больше чем на своих родителей, лишь сейчас это заметила» — но назвать Валида дедом по возрасту — язык не поворачивается, на вид он чуть старше Саида, визуально — лет сорок шесть-сорок семь.
— Смотри, кто пришёл, — я взяла на руки дочку.
Подошла к мужчинам.
— Сколько же я не видел тебя… не считая того случая, месяц назад… до этого приезжал давно… не вспомню, когда… — задумчиво произнёс Валид. — Как ты выросла, — провёл ладонью по голове девочки.
Этот жест пришёлся ей не по нраву: Саида закапризничала и, отвернувшись от деда, крепко обняла меня.
— Маленькая, это же твой дедушка, — пытаюсь уговорить малышку. Хотя, если объективно, она незнакома с ним, по сути — он чужой дядя для неё, поэтому не хочет, чтобы посторонние люди её трогали.
— Ма-ма… — дочка захныкала, теснее прижалась, уткнувшись носом в мою шею.
— Простите, заставлять не буду… — я пожала плечами и растерянно взглянула на Валида. — Дайте ей время привыкнуть.
— Разумеется, — кивнул.
— Можем поиграть с ней, — тут же предложила я, — Саида любит слушать сказки, песенки, особенно колыбельные, а ещё с интересом изучает картинки в книжках, — для этих целей я специально заказала в интернет-магазине детскую развивающую литературу. — Она умненькая девочка, хорошо запоминает и многое уже знает.
— Отличная мысль, — он улыбнулся уголком губ. Но смотрит как-то странно: пристально, пронзительно, въедливо — словно прикасается, не прикасаясь, оставляя на коже липкие следы, от которых возникает единственное желание — отмыться, настолько его взгляд кажется осязаемым и неприятным.
Мерзкие ощущения вызывает — не по себе стало…
Я разорвала зрительный контакт, решив переключиться
— Мы на полу играем, — у нас плед там расстелен и лежат разные игрушки.
А рядом стоят люльки, куда кладу сыновей, чтобы они всегда видели меня. И вместе с Саидой развлекаем их. Она, кстати, поначалу с ревностью относилась к братьям, требуя к себе большего внимания, но со временем это прекратилось, и теперь, когда я занята малышами — кормлю, купаю или переодеваю, терпеливо ждёт своей очереди, а потом обязательно просится на ручки и подставляет щёчки для поцелуев — такая ласковая неженка. Десять месяцев отроду, а всё понимает… Надеюсь, моя девочка чувствует, что не брошу её, не предам.
— Мальчики — твои точные копии, — Валид обратился к Саиду, внимательно посмотрев на наших сыновей.
— Да, — с нескрываемой гордостью произнёс муж.
Что ни говори, а наследники для сильного пола — показатель состоятельности.
Я предложила всем устроиться на пледе.
И в этот момент нас прервал телефон.
Саиду пришлось ответить на срочный звонок, после чего сообщил, что ему надо уйти ненадолго и, прежде чем покинуть спальню, он позвал Фатиму, не желая оставлять меня наедине с другим мужчиной. Ну и Халима тоже должна подойти с девочками, хотя почему-то задерживается.
Но то, что случилось дальше, никак не ожидала…
Как только мой муж ушёл, Валид резко изменился в лице — нахмурился и сурово взглянул на целительницу:
— Выйди на пять минут. Хочу кое-что сказать Диане без посторонних ушей.
От его приказного тона у меня мурашки пробежали по телу.
— Выйти? — она удивилась, да и я, признаться, тоже. — Нельзя… нельзя…
— Выйди! — повысил голос.
Церемониться с Фатимой он не стал: ухватил её за локоть и просто выставил за пределы комнаты, плюс ко всему — запер дверь изнутри на защёлку.
Я вздрогнула испуганно и попятилась назад, пока не упёрлась спиной в стену.
— Что вам нужно? — крепче прижала Саиду к себе. Дочка заерзала в моих объятиях — нервозность передаётся и малышке. Хотя именно она придаёт мне уверенность сейчас.
Валид медленно приблизился.
— Спасибо за заботу о внучке, — наконец, заговорил, — из тебя получилась хорошая мать. К сожалению, Алия не смогла ею стать… — он прикоснулся к моей руке, — кожа восстановилась полностью, шрамов не осталось. Долго заживало? Сильно болело?
— Вы об этом собирались сказать? — я уже и думать забыла о том происшествии. — Не трогайте меня, — отошла от него подальше, на безопасное расстояние.
— Диана… — склонив голову вбок, посмотрел исподлобья. — Ты счастлива? Здесь, в чужой стране, со своими законами и правилами, будучи женой мусульманина.
— Странный вопрос…
— Ответь, — раздражённо выдохнул.
— Я счастлива.
— Хм… Это замечательно, — грустно, как показалось, усмехнулся Валид. — И всё же знай: если тебе когда-нибудь понадобится помощь — обращайся. Или… — резко замолчал.