Жемчужинка
Шрифт:
Расковырять дырку, вытащить дочь, а затем и остальных - дел, для меня могучего, на пять минут. Дочь прижалась ко мне, я чмокнул её в носик, погладил по голове, и она убежала хлопотать над ранеными, которых мы сложили в теньке под скалой. Перекинулся парой фраз со Старым, поблагодарил и подбодрил остальных храбрых лягуш, но самого главного, что должно было бы произойти, что-то всё никак…
– Божественная, я не понял, - задрал я голову в небеса, - Где твоё сошествие в сиянии
И тут, словно услышав меня, хотя почему - «словно», очень даже уверен: и слышат и видят - взвихрился звенящими снежинками морозный воздух и передомной предстала Белоснежная. Она почтительно склонила голову, прянув ушками.
– Приветствую, Господин Мо! Победитель Великого Кракена.
– И тебе здрасти, - расплылся я в улыбке, настроение было отличным, - От Великой несёшь весточку?
– Именно, - вильнула она глазами.
– А чего не Рамзес? Мой лохматый и блохастый брат?
– Рамзес выпросил милости Великой и встал на нелегкий путь возвышения, - грустно ответила Люси.
– Понимаю, понимаю… Про саму Великую не спрашиваю, раз её нет рядом, то значит, так нужно, но коль ты здесь, значит, знаешь, что надо делать.
– Тетя Люси, - прервала нас подскочившая Жемчужинка и обняла Белоснежную, - Отец убил Кракена…
– Я знаю, знаю, моя девочка, - наглаживая дочу, улыбнулась она.
– Так, стоп, - скомандовал я, - Дочь, отлипни, пожалуйста. У нас тут важный разговор.
– Хорошо отец, - кивнула, отстраняясь Жемчужинка, окидывая нас любопытным взглядом.
– Итак, Посланница Великой, что же надо делать, чтобы перевести Жемчужинку из статуса божественного ребёнка в статус молодой богини?
– Что?
– выпучила дочь глаза, - Отец, что проис… - палец, которым я прижал губы дочи, заткнул её на полуслове.
– Тш-ш-ш… Мочи ребёнок, - сделал я хмурые брови, - а то прогоню. Итак, - вновь обратился я к Люси, - Повторяю вопрос, что мне, или нам, или ещё как, для этого сделать?
– Отдать всё, что у вас есть, Господин Мо, Жемчужинке, - снова вильнула взглядом Люси.
– А чтож у меня есть?
– деланно удивился я, осматривая себя, - Пальмовые труселя доче без надобности, обсидиановый ножик - тоже. А нет, - расплылся я в довольной улыбке, - есть у меня кое-что, есть.
– Вот, - извлекая из пространственной татухи и подкидывая на ладони кабошон, - Смотри, моя капелька, какой интересный камушек я вырвал из сердца кальмара переростка. Вставишь в серебряную оправу, - передавая камень Жемчужинке, не переставал я лыбиться, - повесишь на груди, смотреться будет - просто маннифик!
– Спасибо отец, - поблагодарила она меня, принимая камень и разглядывая его со всех сторон.
– Носи всегда, он золотой.
– Он рубин, -
– Хе-хе… Темнота, классики не знаешь. Однако, - стал я резко серьёзным, - Люси, девочка моя, а почему ничего не происходит?
– Условия не выполнены, Господин Мо!
– поклонилась она.
– Так! Хватит тут куртуазии, - начал я раздражаться, - заканчивай с шардами. Что я там не выполнил? Что, и правда надо отдать банановую юбку и ножик? Ничего на мне сейчас другого нет!
– Отдать всё, что у вас есть, Господин Мо, - пристально посмотрела она мне в глаза, - Всё что есть. Абсолютно.
Печаль и сожаление сквозили в её синевато-льдистых глазах и я всё понял. Просто убить Великого Кракена? Пф-ф… Для героя - обязательный пункт программы. Так сказать, непреложная опция геройского статуса. А вот отдать ВСЁ - это несколько иное. Тут надо быть человеком определённого склада. Или отцом… Прозрение ситуации, все эти мысли промелькнули за секунду.
– Вот как… Всё, это значит - всё, - ответил я Люси не менее пристальным взглядом.
– Да… - проронила она, - ты понял правильно, Господин Мо.
– Отец!
– вскрикнула встревожено дочь.
– Тш-ш-ш… Помолчи.
– Что происходит, отец!
– не послушала она меня.
Люси плавно повела рукой и всё вокруг застыло. Остановилась рябь на воде. Повисли в небе белыми крестиками растревоженные чайки. Перестал дуть ветер. Дочь… замерла в порыве движения. Открытый в крике рот, возмущенные глаза, растрёпанные волосы облаком… Ни звука вокруг. Только я и Люси.
– Пять минут на раздумья, Господин Мо.
В воздухе проявились песочные часы. Тонкая струйка потекла вниз, неумолимо отмеряя время.
– Пять минут, - хмыкнул я, глядя на часы, - за такое время, кто половчее и мир умудрялись спасти. Но, то всё больше у буржуев, да в кино. Ау нас, у русских, да в самой что ни на есть реальности отдать жизнь за други своя - такого было куда побольше чем у иных. Тем более отцу за дочь.
– Ты можешь отказаться, Господин Мо, - прянула ушками и хлестнула сама себя по ногам хвостом Люси.
– Во как!
– удивился я, - Тут и такая функция имеется?
– Ты можешь…
– Нет, - прервал я её, - Не могу. Не наш случай, - покачал я головой, - Не мой… Я и так прожил эти годы слишком шикарно. Интересно, ярко, насыщенно и удивительно! Сражался, преодолевал, обретал друзей, любил… Я не слишком заслужил всё это прежней жизнью, так сам считаю, да. Стыдно и невозможно мне продлить их ещё за счёт дочи.
Единственно, Головастик. Белоснежная, как же Головастик? Он же разумный! Он часть меня, но он же личность? Живой…
Люси отвернула мордочку в сторону океана и не ответила ничего. Лишь крохотная слезинка скользнула по белой шерстке.