Жемчужная тропа
Шрифт:
– Кортни, – предпринял Морис последнюю попытку. – Кортни, сейчас ты… ммм… не очень хорошо понимаешь, что делаешь…
– Отлично понимаю, – раздался в ответ глухой шепоток. – Я хочу тебя, Морис Митчелл… Хочу, как никогда и никого не хотела…
Мориса обожгли ее слова. На дно его души упала искра, которую, даже если бы он захотел, не смог бы погасить. И хотя минуту назад он чувствовал себя каменной скалой, неспособной желать, сейчас он был огненной лавиной, бегущей к подножию вулкана… Он сжал Кортни в объятиях и ответил ее зовущим губам: «да».
Руки
Неожиданно Кортни застонала, ужаленная резкой болью. О боже, пронеслось в голове у Мориса, я же ни разу не имел дела с девственницами…
– Все в порядке, Кортни, – прошептал он ей на ухо. – Если ты захочешь, я остановлюсь…
– Нет, не останавливайся, – шепнула она ему, превозмогая боль. – Прошу тебя…
И Морис продолжил, стараясь быть как можно более нежным, ласковым и неторопливым. Ведь им действительно некуда было торопиться… сейчас… Он мог бы ласкать ее долго, очень долго, целую ночь, а потом целый день, и еще ночь, и еще, и еще… пока не закончится срок, отведенный им для жизни на этой земле…
Боль была слишком короткой, чтобы Кортни успела ее испугаться. А за ней последовало наслаждение, которого она никогда еще не испытывала. Морис был невероятно, фантастически нежен, и она была счастлива, что все это произошло именно так. Неважно, что Морис не любит ее, неважно, что она – лишь временный маячок на его пути. Сейчас все это было неважным, лишним, недостойным внимания. Она любила его и была счастлива оттого, что в этот момент они вместе…
10
Этим утром Кортни Вулф изменила своей привычке просыпаться и тотчас же вскакивать с кровати. Она чувствовала себя другой, и, наверное, поэтому ей было страшно открыть глаза. А еще потому, что рядом могло не оказаться Мориса. Мориса, которому вчера она отдала всю себя, без остатка…
Впрочем, Кортни ни на секунду не пожалела о том, что произошло. Все было восхитительно, просто замечательно. Морис распахнул ей дверь в самую суть любви, и Кортни была счастлива этому открытию. Одно беспокоило ее – сможет ли Морис смотреть на нее прежними глазами. Глазами друга, а не мужчины, который провел с ней ночь… Всего-навсего провел ночь, вздохнула Кортни, а не любил, как она…
Морис услышал тяжелый вздох и повернулся к Кортни. Что знаменует этот вздох: головную боль после яблочной наливки или страшные воспоминания о проведенной ночи? Ему стало ужасно стыдно. Так стыдно, что он готов был прямо сейчас упасть на колени и попросить у Кортни
– Кортни… – позвал он ее умоляющим голосом. – Кортни… Если ты ненавидишь меня, скажи об этом сейчас… Я не сплю уже несколько часов, – признался он. – Меня мучают угрызения совести…
– Чего-чего? – поинтересовалась Кортни, не открывая глаз. – Ты уверен, что она у тебя есть? – Что ж, ирония лучше, чем слезливый и глупый вопрос: «Что ты ко мне чувствуешь?», вертящийся на кончике ее языка.
О-о… Этого он и боялся… Кажется, Кортни в гневе и считает, что он совершил недопустимую ошибку, уступив ее вчерашней просьбе…
– Кортни, умоляю тебя… Позволь мне объяснить…
– Не надо. Зачем объяснять то, что и так понятно. Я прощаю тебя, отпускаю и благословляю идти дальше, – маскируя иронией дрожащий голос, произнесла она.
– Может быть, ты откроешь глаза? – Кортни отрицательно покачала головой. – Хорошо, можешь слушать меня и с закрытыми. Я не хочу твоих благословений. И не хочу никуда идти. Ты, конечно, можешь прогнать меня после того, что случилось, но знай: я люблю тебя. – Голос Мориса срывался. Слово «люблю», которое он произнес в первый и, очевидно, в последний раз, прозвучало как-то глухо и грустно. – Я люблю тебя, – повторил Морис, сам не веря в то, что он смог это выговорить. – И хочу быть рядом с тобой всегда. Но если я не нужен тебе, если я буду тебе обузой, ты можешь прогнать меня, и я уйду. Но уйду только потому, что этого хочешь ты. А для меня твои желания гораздо важнее собственных…
Кортни распахнула глаза и наконец-то посмотрела на Мориса. В темных глазах цвета спелой черешни стояли слезы. Этого Морис уже не мог вынести.
– Мне уйти? – с тоской в голосе спросил он. – Да, Кортни?
– Нет! – выкрикнула она срывающимся голосом. – Я тоже люблю, люблю, люблю, люблю тебя, Морис!
Морис остановил ее выкрики порывистым поцелуем. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив… Время отъезда неумолимо приближалось. Кортни и Мориса утешало только одно: теперь они не одиноки. Теперь у них есть любовь, с которой каждый из них собирался прожить долгую и счастливую жизнь. Если, конечно, никто этому не помешает… А желающих помешать этим двоим было более чем достаточно…
Эпплдэйцы искренне переживали решение молодых людей уехать из города. Им казалось удивительным, что эти люди оставляют их город. Прекрасный город… Но кое-кто уже догадывался, что причиной их отъезда было бегство. У закадычных друзей вдовы Роуз и отца Генри на этот счет не было никаких сомнений. Именно по этому поводу вдова Роуз Мортимер устроила срочное чаепитие с кнедликами и позвала к себе отца Генри.
– Я вижу, что они не хотят уезжать, – сказала она святому отцу, потягивая чай из маленькой фарфоровой кружки. – У обоих в глазах такая тоска, такая грусть… Я знаю, что обоих что-то гнетет. Гнетет одна и та же нерешенная проблема. Они бегут, отец Генри. Не знаю от чего и куда, но я уверена: они убегают…