Жемчужный узел

Прокопьева Дарья

Сейчас она суетилась у печи, громыхала посудой. Лад не вмешивался, сидел напротив Лизаветы и почему-то молчал. Впрочем, спокойствие и неподвижность были ему, похоже, не свойственны: он то и дело ерзал, теребил выбившуюся из покрывала на лавке нитку, барабанил пальцами по краю стола. Ольга изредка зыркала на него из угла, но осадить не спешила.

– Так, эм… что это за место? – первой молчание решилась нарушить Лизавета: безвестность для нее была мукой.

– Озеро? – не понял Лад.

– Озеро, деревня. Я не знаю, что тут у вас.

–

А, ну озеро называется Караси, потому что тут водятся караси, – он усмехнулся. – И деревня называется Караси, потому что стоит на озере Караси. Как видишь, воображением здешний люд не отличается.

Лизавета не ответила – она вспоминала. Ей казалось, отец упоминал название деревни. Он вообще любил рассказывать о работе, делиться событиями. Всегда уточнял, где его хорошо принимают, куда лучше ехать самому, а не отправлять кого-нибудь из помощников. Но была ли среди этих мест деревенька Караси?

– Держи, – появилась Ольга, в каждой руке по исходящей паром кружке.

Лизавета поблагодарила, пригубила осторожно. Отвар оказался слегка сладковатым, непривычным на вкус, но пить можно. Только очень горячо.

Посидели. Лизавета и Ольга медленно пили ромашковый отвар, вдыхая теплый аромат трав, Лад глядел в никуда, болтая ногами и насвистывая под нос простецкую мелодию снова и снова. На третий круг Лизавета поймала себя на том, что тихонько притоптывает в такт.

– Лад, – вдруг протянула Ольга.

Свист прекратился.

– А не растопить ли нам баню? Думаю, наша гостья была бы за это благодарна.

Это был не вопрос, но Лизавета кивнула. За всеми волнениями она напрочь забыла, как выглядит, и сейчас осознание собственной несуразности навалилось на нее неожиданным грузом. Вмиг засмущавшись, Лизавета поддернула шаль, прикрывая помятое платье.

– Полноте, – заметила ее жест Ольга. – Мы все понимаем: похоже, ты проделала долгий путь. Не всякий с дороги выглядел бы так достойно.

Она вновь повернулась к Ладу:

– Так что насчет бани?

Тот как будто не хотел уходить: мялся, переводил взгляд с Ольги на Лизавету. Но, не найдя повода задержаться, дернул плечом.

– Будет исполнено! – Из комнаты выскочил быстро, словно надеясь так же быстро вернуться. А через мгновение Лизавета поняла, почему он так не хотел оставлять ее с Ольгой наедине.

Стоило Ладу выйти, как та преобразилась. И без того прямая спина словно застыла, внимательный взгляд стал пристальным, даже пронзительным. Ольга с шумом отодвинула кружку, положила подбородок на сомкнутые в замок руки и посмотрела на Лизавету так, что у нее комок встал в горле. Она с трудом сглотнула.

– Итак, девочка, – даже голос Ольги стал другим: глубже, громче, суровее. – Теперь, когда нам никто не мешает, расскажи-ка мне, как ты на самом деле сюда попала.

Сердце Лизаветы зашлось, точно у перепуганной птички.

– Я не понимаю…

Ольга улыбнулась так, что Лизавета не смогла договорить. Ей показалось, та видит ее насквозь, словно у Лизаветы

на коже написана правда. Может, и впрямь написана: предательским румянцем, мурашками, пробежавшими по предплечьям.

– Вы не поверите мне, – покачала она головой, пряча лицо за кружкой.

– Ты даже не представляешь, во что я могу поверить.

Лизавета беспомощно обернулась, посмотрела на дверь, но, конечно, Лад не мог вернуться так скоро. А если бы и пришел, чем бы он помог? Наверняка бы тоже захотел узнать правду, а после долго смеялся бы и называл сказочницей, как мачеха называла совсем недавно ее отца.

– Я правда не знаю, как здесь оказалась.

– И нет никаких догадок? – Снова эта улыбка.

Скрепя сердце, Лизавета кивнула.

– Есть.

И рассказала все как на духу. Про невыносимый постоялый двор и стоявшую на дворе жару, про запретившего выходить наружу отца и свой побег, про манящую студеную воду и загадочное перемещение, случившееся, стоило к этой воде прикоснуться.

– А почему, говоришь, твой папенька вообще тебя увез?

До последнего Лизавета пыталась это скрыть, хотя понимала, что бесполезно. Без слов о водяном к ее рассказу оставалось слишком много вопросов, начиная с самого главного, который озвучила Ольга.

– Этому вы точно не поверите, – повторила Лизавета.

«Попробуй», – ответил ей внимательный взгляд.

Ольга и впрямь удивила ее. Упоминание водяного не вызвало изумления – женщина лишь нахмурилась, чуть поджала и без того тонкие губы. Когда же Лизавета дошла до сделки, перевернувшей всю ее жизнь, задумчиво протянула:

– Ясно… Занятная же история с тобой приключилась, маленькая купчиха.

«Занятная – не то слово», – подумала Лизавета, вновь отпивая ромашкового отвара. То ли он подействовал, то ли сказалась усталость, но она почти перестала беспокоиться. Да и что еще могло случиться сегодня? Разве что водяной вдруг появится перед ними, но пока вернулся лишь Лад.

– Все готово, – проговорил он, входя в комнату.

– Прекрасно. – Ольга перевела свой проницательный взгляд уже на него и, не отрываясь от Лада, поинтересовалась у Лизаветы: – Ты не против, если мы не будем тебя провожать? Найдешься?

– Наверное…

– Выйди из дома и обойди его слева, баню ты не пропустишь. Только загляни перед этим вон в тот сундук, да возьми одежду, какая глянется.

– Может, я все-таки… – начал было Лад.

– Нет, – прервала его Ольга, и ласковый голос ее показался Лизавете пугающим. – Нам с тобой надо кое-что обсудить, а девочке – побыть одной и обдумать все, что с ней приключилось.

Согласия Лизаветы явно никто не спрашивал, да и ей самой вдруг расхотелось оставаться в избе. С неожиданной для своей усталости прыткостью она подошла к запримеченному ранее сундуку, со второго раза откинула тяжелую крышку. Торопясь, Лизавета не стала ничего выбирать – вытащила первую же рубаху и сарафан, наспех поблагодарила и выскочила из дома.