Жена Аида
Шрифт:
У меня брызнули слезы из глаз. Вот и не выдержала. Ну как так можно, а?! И если он сейчас еще скажет, что…
— Я люблю тебя, Кора.
Глава 38
Я тебя люблю, Кора.
Его слова как объятия убаюкивали, ласкали и… прожигали насквозь. Я не видела лица Германа, лишь темные неясные очертания — слезы застилали глаза. Не могла остановиться, из меня словно выходило все плохое, все мои сомнения, боль, переживания, моя неуверенность и мои страхи.
Я тебя люблю,
Четыре коротких слова, огромных как вселенная. Бесконечная черная вселенная с мерцающими яркими звездами.
— Тише, — Герман сгреб меня в охапку. Мне показалось, он и сам был взволнован. — Тише, малышка. Не плачь, я точно не стою твоих слез.
Он гладил меня по голове как маленького ребенка. И мне это… совсем не понравилось. Я вынырнула из его объятий, потянулась к бумажным салфеткам, лежащим на столе.
Не поднимая головы, чтобы не встречаться взглядом с Германом, я попыталась привести лицо в порядок. Наверное, я слишком суетилась, потому что очень скоро услышала напряженный голос.
— Я тебя так сильно расстроил?
— Ты стоишь всех моих слез! Ясно тебе? Всех до единой. — Я подняла на него глаза, скомкав в ладони влажную салфетку. — Не говори, пожалуйста, больше, что их не стоишь! И я давно не малышка, Герман. Ребенок на тебя до сих пор бы обижался. Ты отвергал меня и не раз. Малышка бы до сих пор сидела в Греции, а не рванула бы сюда тебя спасать, не зная даже, как ты вообще отреагируешь на мое появление.
Герман громко засмеялся. Я удивленно уставилась на него — никогда прежде я не слышала такого веселого хохота от такого мрачного и сдержанного парня.
— Как быстро меняются женщины, — наконец произнес он. — Стоит только сказать им, что любишь, как тут же оказываешься виноват во всем остальном. Прости меня. Прости за все неприятности, которые тебе доставил. И те, которые, наверняка, еще будут.
Теперь уже я крепко стиснула его в своих объятиях — на правах любимой девушки и счастливо вздохнула.
— И ты точно не полетишь с Севой в Самару? — я уже в третий раз, наверное, переспрашиваю. Никак не могу поверить, что он остался со мной, послал в лес все свои дела, и сейчас везет меня куда-то за город. В совершенно особенное, по его словам место.
— Он уже улетел без меня. Вместе с твоим отцом. Ты, кстати, не собираешься с ним повидаться?
— Нет, — после короткой паузы ответила я. Честно говоря, мне не хотелось сейчас думать о своей семье. Тот договор с папой, по которому я получила дедушкино наследство четко все прояснил между нами. — Моя семья осталась в Греции. Я не представляю, о чем говорить с папой или с Гелей. Ну разве что поздравить Аделину со скорым рождением ребенка…
Мысли от сестры невольно перекинулись на ее мужа. Я пыталась гнать их прочь, ведь что может быть важнее признания Германа в любви? Мы с ним вместе, потому что любим друг друга и он отложил все дела, чтобы провести со мной этот день. А может, и много больше… И тем не менее, что— то внутри гложило меня, не давало на все сто насладиться своим счастьем.
Даниз.
— Ты не выяснил, как Даниз и Сева появились
Я оглянулась назад — за нами ехали две черные машины, которые теперь повсюду сопровождали Германа, еще одна ехала впереди нас. Больше никого.
— Выяснил, — коротко ответил он. — Хочешь знать подробности?
— Разумеется! Ты разговаривал с Данизом?
— И с ним тоже, — сдержанно ответил Герман. — Он случайно, по его словам, увидел меня и Катьку, когда она приезжала в Москву. Понимаешь, мои братья мало что знали о моей частной жизни, я никогда их не знакомил ни с кем, поэтому увидев меня с незнакомой женщиной, Даниз сделал несколько снимков.
— Случайность? — я недоверчиво взглянула на Германа. Похоже, он и сам не слишком верил в совпадения.
— Ты же помнишь Артема? Его ребята приглядывали за пацаном, подняли инфу по его передвижениям… а он и правда оказался в тот день со мной в одном месте. Ну и рассказал об этом своей жене. Даниз клялся, что не собирался тебе ничего посылать, что это все Адалина.
— Вот как… а как же она узнала, что я в Москве. Он ей сказал?
— Даниз признался, что был в машине, которая на тебя наехала. Говорит, колесили по городу утром, бухие были. Он заметил мою тачку, велел водителю ехать прямо, а потом… клянется, что не просил своего приятеля тебя сбивать. Его слово против слова этого парня, Базарова. Он, кстати, исчез. Вроде как к родственникам уехал куда— то.
— То есть тоже случайно получилось?
— Да, — кивнул Герман. Я чувствовала, что он снова не договаривает. — Но потом он стал тебя искать. Догадался, что после наезда ты окажешься в больнице. А дальше просто оказалось — подкупил одного из моей охраны. Тот и слил, в какую больницу я собирался в тот день. Еще несколько тысяч телке на ресепшн и он точно знал, что ты там лечишься.
Герман говорил отрывисто и зло, но мне казалось, он не на Даниза и не охранника злился, а на себя.
— И специально привез с собой еще и брата? Он хотел тебя поссорить с Севой.
— Мы почти не общаемся теперь, только по рабочим моментом. С Севой стало сложно, но на этом давай закончим. Мужские проблемы должны решать мужчины. Женщинам в них места нет.
Я вспыхнула, но спорить не стала. И наконец оглянулась по сторонам. Мы только что проехали шлагбаум, оказавшись на огромной территории чье— то загородной усадьбы. Она напоминала папину, но, похоже, здесь было еще роскошнее.
— Где мы?
— Я купил этот дом на прошлой неделе, — буднично ответил Герман. — Давно к нему присматривался, возможно, превращу его в собственное родовое гнездо. Или продам, если не понравится.
— Мне кажется, тут не может не понравиться, — я не могла отвести взгляда от огромного белого дома, больше похожего на произведение архитектурного искусства. — А внутри там так же как и в твоих апартаментах? Непохоже. Слишком светло…
— Светло, потому что ты рядом, — он усмехнулся. — Пойдем, я тебе все покажу.