Жена-беглянка

Калинина Кира Владимировна

— Не решу! — я осторожно положила браслет в мешочек и спрятала в потайной карман сумки. — Спасибо. Сколько я вам должна?

— Ну что вы, — ювелир рассмеялся. — Я же только посмотрел.

Не знаю, что его развеселило. Может, избыток эмоций в моём голосе.

Да, этот браслет я отвоевала в бою и не продам ни за какие деньги.

Но — шесть-восемь тысяч гольденов! Даже если в Бежене — пять… Мэт всем своим жёнам-на-одну-ночь дарит дорогие украшения?

Нет, я допускаю, что для Даймера из Даймеров шесть-восемь тысяч

всё равно, что для меня шесть-восемь никелей. Тогда зачем он мотается по медвежьим углам и допрашивает преступников, если не для того, чтобы заработать себе на жизнь?..

Я думала об этом, пока ехала к Марлене на улицу Верхнюю Текучку и шла вдоль оврага, любуясь игрой солнца в осенней листве.

Марлены дома не оказалось. На складе субстантов, принадлежащем концерну "Форринти", произошёл выброс тумана, обогащённого весельем. Жители окрестных домов уже час надрывали животы от смеха. Услышав об этом, Марлена всё бросила и убежала делать репортаж.

Бедняге Харальду пришлось выползти из своей берлоги и поить меня чаем.

— Когда моя Волна заработает, тебе не придётся бить ноги, чтобы отдать нам статью, — заявил он. — Ты просто засунешь её в свой суб-ком, нажмёшь кнопку, и оп-па — она здесь!

— Это и сейчас можно, — не выдержала я. — Если есть деньги.

Волшебные споры — прекрасная среда для распространения информации, но доступ к ней зависит от того, сколько субстанции в устройстве связи. Мой коммуникатор способен отправлять только простые короткие сообщения; возможности дорогого суб-кольца, целиком состоящего из субстанции, почти безграничны.

— В том-то и дело, — азартно воскликнул Харальд, — что с моей Волной это будет в разы дешевле, понимаешь? А-а, ничего ты не понимаешь!

Забавный он, этот Харальд.

Но я забыла о нём, едва вышла на улицу. И взбираясь вверх по склону, поймала себя на том, что опять думаю о Мэте. Словно мысли, которые я долго запирала на замок, копились, копились, а теперь прорвались — и никак не хотели останавливаться.

Над Чуддвилем третий день светило солнце. Вдоль обрыва шли перила из белёного камня, над ними сплетались густыми кронами деревья и кустарники, птицы в зарослях во весь голос радовались ясной погоде. Воздух был прохладным, но днём прогревался так, что не хотелось застёгиваться на все пуговицы и прятать руки в карманы.

Мы с Мэтом могли бы гулять по этой романтичной улице, почти безлюдной в середине дня, подставлять лица тёплым лучам и улыбаться друг другу. Если бы встретились при других обстоятельствах. Если бы между нами не стояла унизительная сделка и всё, что последовало за ней.

Правда, при других обстоятельствах он не обратил бы на меня внимания. Так какая разница?..

Нынешний спуск к дому Марлены был построен при реконструкции. Старую лестницу, располагавшуюся ближе к остановке, сочли опасной и разобрали, но площадка над склоном оврага осталась, и сейчас я приближалась к ней.

На

краю площадки, у самого тротуара, стоял высокий человек, полускрытый разросшейся акацией. Хорошо видны были только его ноги и край плаща. Но я сразу узнала Мэта — и впервые не испугалась и не удивилась. Как будто предчувствовала, что он где-то рядом.

Наши предыдущие встречи могли быть случайностью. На приёме, в суде, даже в бане. Но здесь и сейчас он караулил меня — к Гице не ходи.

Зря вы стоите спиной, господин Даймер. Я ведь могу перебежать на другую сторону и нырнуть в проулок между домами раньше, чем вы поймёте, что я была тут. Подошвы у меня мягкие, каблуки не стучат…

Скоро стало понятно, что Мэт не любуется парком с высоты, а разговаривает с кем-то стоящим в глубине площадки. Я разглядела белые сапожки, изящные колени, светлый силуэт в потоках света, струящегося сквозь листву.

Ах так…

— Привет, Мэт.

Коротко, на ходу, не замедляя шага. Прошла, и всё — не догонишь.

Но он очутился рядом, как по волшебству, плавно подхватил под руку и развернул меня к своей собеседнице в белых сапожках.

Шикарная платиновая блондинка с идеально уложенными локонами и точёными чертами. Сиреневое пальто-разлетайка, белый шарфик, сумочка и перчатки.

— Это Жанин, моя бывшая жена.

"А это — нынешняя". Так он сейчас скажет?

— Жанин, познакомься с Симоной.

— Очень приятно, — улыбнулась блондинка.

Мы пожали друг другу руки.

— Я дизайнер украшений, а вы чем занимаетесь?

Тон Жанин, выражение лица и глаз были предельно дружелюбными, но мне всё равно захотелось поёжиться.

Дизайнер украшений! Эффектная, изысканная… вот кого Мирэле Талхару надо было звать на роль настоящей леди.

— Я переводчик.

Ну и что, что в поношенном пальто, потёртых брюках, грубых ботинках и без косметики на физиономии. Я — это я. И не претендую на большее, чем заслуживаю. А чего я заслуживаю — жизнь покажет…

— Симона изучает аниматику и публикуется в газетах, — сообщил Мэт, прижимая мою руку к груди.

— Ну, мне пора бежать, — совершенная леди сверкнула жемчужной улыбкой. — Всего хорошего, Симона. Приятно было поболтать, Мэт.

Она небрежно обняла его, пометила запахом своих духов, чмокнула у чисто выбритой щеки карминными губами.

И — тук-тук по асфальту каблучки. Дальше. Ещё дальше…

— Я тоже пойду.

— То есть как? — опешил Мэт. — Просто возьмёшь и уйдёшь? И не скажешь, что я скотина и не должен крутить со своей бывшей? Каюсь, я был рад её встретить и мы трепались о старых временах целых пятнадцать минут. Но у меня в мыслях не было тебе изменять.

— Не паясничай.

— Ни в коем случае. Я давно взял себе за правило не встречаться с двумя женщинами одновременно. Тем более, когда женат. Это избавляет от мук совести и головной боли. А с Жанин мы остались друзьями.