Жена брата. Забрать своё

Голд Лена

— Меня это не интересует, — отвечаю, глядя на бабушку. Нет желания видеть женщину, которая называет себя моей матерью. — Меня вообще ничего, связанное с ними, не интересует.

Хотелось бы добавить, что я хочу спокойно жить наконец. Родить малыша и не стрессовать каждый проклятый день. Не думать ни о Роме, ни о его невесте, да и вообще о том, что связано с моим прошлым. Кроме бабушки, если она сама не вычеркнет меня, что уже сделала наполовину. Не знаю почему, но я чувствую, что она не такая, какой была раньше. Я приехала из Москвы вчера, а она даже не позвонила. Еще пару месяцев назад мне поступали звонки от бабули десятки

раз в сутки. Видимо, ей есть о ком думать еще, кроме меня. Сколько бы она не злилась на свою дочь... Сколько бы не говорила, что не простит ее... Материнское сердце — оно такое... Теперь я не самый важный человек в ее жизни.

И почему-то мне обидно и легче на душе одновременно. Ольга позаботится о ней, когда меня не будет в этом городе. А меня не будет тут уж точно. Нужно развестись, окончательно избавиться от всего, что связывает меня с двумя братьями. Кроме малыша. О нем я позабочусь так, чтобы никто правду не узнал. Ребенок только мой.

— Верю, Алена, — бабушка гладит мое лицо, а потом дотрагивается до волос. — Ты мне скажи... С его братом счастлива?

Печальный взгляд бабушки устремлен на мое лицо. Понятия не имею, о чем она думает, но меня добивает то, что моя единственная родная душа поддерживает отношения Ромы и Ани. Она же ни слова против не сказала! Значит, все-таки ей плевать на то, что я сейчас чувствую. А ведь она прекрасно знала, как я его люблю!

Рома хороший парень, да, бабушка? Анна тебе не рассказала, как он со мной поступил? Нет, конечно. Наверное, тогда ты не была бы рада их отношениям... Хотя... Я уже во всем сомневаюсь. Во всех!

— Тебе действительно это интересно? — вопрос слетает с губ неосознанно. Я горько усмехаюсь. Меня не отпускает мысль, что я никому не нужная вещь. Или преувеличиваю? Драматизирую? — Я счастлива.

Я обязана это сказать, чтобы избавиться от лишних вопросов.

Разглядываю кухню. Возможно, я тут нахожусь в последний раз. Господи, пусть Сережа не станет тянуть и согласится на развод. Я сразу же попрошу помощи у Леры. У ее мужа, Рамиля, есть хорошие связи в Москве. Он может помочь мне временно устроиться куда-нибудь на работу. Они меня поймут! Без сомнений!

Бабушка встает и подходит к холодильнику. Что-то оттуда достает. От запаха еды снова тошнота подкатывает к горлу, и я закрываю рот ладонью. Подхожу к окну, открываю его, заполняю легкие чистым воздухом.

— Надеюсь, ты не врешь, Алена, — недовольный голос бабушки впивается в сознание.

Она уверена, что я вру. А я совсем забываю, зачем сюда пришла. В первую очередь — увидеть бабулю. Во вторую — узнать, кто оплатил операцию. Неужели Рома говорил правду? Он и тут меня предал? Действительно не оплатил операцию? Я надеюсь, сказал это, чтобы я с Сережей развелась.

— Не вру, бабуль, — закрываю окно. — Прости, что не была рядом во время второй операции. Все случилось спонтанно, пришлось улететь в Москву.

— Это уже неважно, — снова недовольный голос.

— Операция хорошо прошла. Ничего страшного в том, что тебя не было, нет. Главное, чтобы ты сейчас была рядом, — проговаривает моя «мать».

— А кто оплатил? Операцию? — взгляд в глаза бабушки.

— Олин муж, — отвечает она, на что я лишь киваю, сжимая руки в кулаки.

Это был последний удар. Последний шрам на моем сердце. Теперь меня ничто не остановит.

ГЛАВА 8

РОМАН

Меня кроет с ног до головы. В башке

не укладывается ничего. Тем более то, что все происходящее — моя вина. Все случилось из-за меня. Из-за моего косяка, тупости.

А ведь я ее люблю. Разве любящий человек может так поддаться на провокации? Может отказаться от безумно любимой женщины? Нет, конечно.

Идиот!

Алена очень красивая. В ней ничего не изменилось. Только вялое лицо не дает мне покоя. Что-то с ней не так. Есть какое-то беспокойство. Часто тянется к животу, поглаживает. Надеюсь, ничего серьезного.

После ухода Алены спускаюсь в подвал, куда отправили пьяных скотин. Выпускаю пар, врезая несколько раз кулаками каждому в морду. До сих пор перепуганная Мышка стоит перед глазами. Не могу забыть.

— Ты куда? — уточняет Кирилл. — Здесь останься. Не дави на нее. У меня дела есть. Я вернусь — ты уйдешь.

Сука, млядь! Даже сказать ничего не успеваю, потому что он оборачивается и уходит. Но я задерживаюсь в клубе всего на полчаса. Дальше терпения не хватает.

Катаюсь по городу хрен знает сколько. До самой темноты. Тянет с кем-то пообщаться, объяснить всю ситуацию, но с тем, кто поймет меня. Поможет с Аленой воссоединиться. Но это вряд ли. Алена упертая, упрямая. А еще гордая. Просто так не получится. Нужно действовать по-мужски. По-человечески. Спокойно с ней поговорить, показать сообщения, которые пришли «от нее». Но теперь я четко понимаю, что она ничего подобного не посылала. Опять Сережа.

Дважды идиот!

Ребенок и то лучше бы сообразил. Я же Аленку посчитал предательницей, сам же... Будь я неладен!

Останавливаю машину у дома бабы Ясмины, не решаюсь выходить наружу. Она должна понять... Я не собираюсь жениться на Анне. Не ожидала от женщины такого поступка. Алена из кожи вон лезла ради нее, а она даже не против наших отношений с ее «новой» внучкой. Отношений, которых нет и быть не может.

Алена выходит из подъезда, плачет. У меня сердце разрывается от боли при виде ее вялого лица. Так и тянет пойти и обнять. Прижать к себе, поцеловать. Но верно сказал Кирилл: не нужно давить. Ей нужно время, чтобы успокоиться. Потом поговорю.

Черт дери! Вспышки новых эмоций не дают прийти в себя. Башка раскалывается. Мышка пешком ходит по городу, направляется в тот парк, где я ее «отдал» брату. Именно на том месте останавливается и явно вспоминает ту проклятую ночь, снова свой живот поглаживает. Она меня не видит, но я ее четко. Каждый шаг, каждое движение, каждую реакцию, эмоцию.

Прости меня, Мышка, за мою тупость. Прости, родная, что предал. Я тебя не достоин. Ты заслуживаешь лучшего. Но и прости за то, что я не готов тебя терять снова. Сделаю все, что угодно, лишь бы ты вернулась ко мне. Лишь бы мы стали по-прежнему близки. Я тебя отвоюю, любимая. Даже не сомневаюсь. Но как это сделать так, чтобы тебе не причинять боль снова и снова?

Она садится в такси, едет в наш дом. Но заходить внутрь не решается. Какое-то время проводит во дворе. Могу поклясться, что она проклинает этот особняк и всех, кто там живет.

Я без стука захожу в кабинет отца, как только Аленка поднимается на верхний этаж. Папа не спит в такое время, чуть ли не до утра делами занимается. Мне плевать, что он сейчас выглядит хреново. Что не в духе со мной разговаривать и вообще не рад меня видеть. Выслушает он меня обязательно. Поймет — отлично. Не поймет... Я знаю, что буду делать дальше.