Жена бывшего друга

Доналд Робин

Зеленая трава простиралась до мощных дубов, покрытых свежей зеленой листвой. Легкий ленивый ветерок шевелил их ветки — единственный источник прохлады в это необычайно жаркое время.

— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросил Ник.

— Нет, спасибо. — Ни за что на свете, даже если во рту у нее сухо, как в пустыне Гоби!

— Я хочу пить, надеюсь, ты извинишь. — Он исчез в дверях.

Так и не сумев успокоиться, Кэт огляделась по сторонам. Если Ник сам выбирал мебель, то он не ошибся. Размеры мебели соответствовали его

собственной мощной фигуре, но черные кожаные кресла и диван, дорогой персидский ковер и абстрактное полотно на стене наводили на нее страх. Так, должно быть, чувствуют себя дети в большом мире взрослых — маленькими и беспомощными.

Выпрямив плечи, она прошла к книжному шкафу, с удивлением заметив на его полках несколько своих любимых книг.

Она листала одну из них, когда Ник вернулся с подносом. Поставив его на стол, он сказал:

— Я сварил кофе. Садись, пей и, ради бога, перестань смотреть на меня такими глазами. Я не собираюсь набрасываться на тебя.

Бросив на него недоверчивый взгляд, Кэт положила назад книгу и села в одно из прохладных кожаных кресел. По крайней мере, кофе даст ей возможность занять чем-нибудь руки. Она налила ему кофе, такой, какой ему нравился, — крепкий, черный, без сахара, — и добавила молока в свой.

Ник сел напротив, скрестив длинные ноги.

Взяв чашку, он спросил:

— Почему ты взяла девичью фамилию?

Изумленная, она подняла на него глаза:

— Мне так захотелось.

Это был неудачный ответ, но в разговоре с Ником было очень трудно подбирать удачные слова.

— Но ты все еще иногда носишь кольцо. — Его губы растянулись в улыбке, а глаза озорно сверкнули, остановившись на ее пальце, на котором сегодня кольца не было. — Наверное, только тогда; когда оно должно напоминать мне о том, что человек, за которого ты вышла замуж, дал мне шанс самому построить мою жизнь.

Кэт покраснела, она носила это кольцо только потому, что оно давало ей иллюзорное ощущение защиты.

— Тогда ты должен понимать мои чувства к Хуане. Глен дал тебе шанс. Я хочу сделать то же самое для нее.

— Очень умно, Кэт, — начал Ник и замолчал. Потом продолжил: — Я проверил ту больницу. Что заставило тебя взять на себя ответственность за ребенка?

Она произнесла:

— У нее была только тетя, сестра ее матери, ее звали Розита. Ей было четырнадцать. Отца убили повстанцы, и я не знаю, что произошло с остальной семьей. Розита не могла рассказать.

— Это не ответ на мой вопрос. Почему ты взяла на себя эту ответственность?

— У Розиты не было денег. Они были беженцами. Я не могла допустить, чтобы Хуана умерла.

— Как ты узнала о ней? — нахмурился он.

— Я была там, когда она родилась. Я держала ее, пока врач пытался спасти жизнь ее матери. — Она посмотрела на него, но на его лице ничего не смогла прочитать. — Она была особенной, потому что родилась в день годовщины смерти моей матери. Это показалось мне символичным.

Она

ждала смеха или вспышки гнева, но он сидел спокойно.

— Ты собираешься удочерить ее?

Она потрясла головой:

— Сестра Бернадетта убедила меня, что Хуане будет лучше в своей стране со своей культурой, с тетей, которая ее любит. Хуана — это все, что осталось у Розиты, единственное, ради чего она хочет жить. — Кэт сделала глоток кофе и посмотрела ему прямо в глаза. — Я должна быть уверена, что у нее будет все необходимое. Врачи в Брисбене сказали, что ей потребуется несколько операций и протез.

— Сколько времени займет лечение?

— По меньшей мере пять лет.

— Очень долго, — холодно заметил он. — А потом?

— Я надеюсь, Розита сможет встать на ноги и позаботиться о ней. Жизнь девочки без семьи очень сложна на Ромите.

— Ты планируешь позаботиться о будущем их обеих?

— Да, видимо, так.

Повисла тишина. Ник тихо сказал:

— В своем завещании Глен запретил мне давать тебе больше, чем твое годовое денежное обеспечение.

Кэт подавила желание возразить. Она и так испытала шок, услышав об условиях завещания Глена. Хотя Глен всегда смотрел на Кэт как на наивного подростка, его недоверие не столько удивило ее, сколько в очередной раз оскорбило.

Ник продолжил:

— Ты всегда можешь просить меня о помощи.

— Я попросила. Ты отказал.

— Я не могу игнорировать желание Глена, он доверил мне опекать тебя. — Ник взглянул на письмо и паспорт. — Я могу одолжить тебе деньги. Или подарить.

На мгновение в ней вспыхнула слабая надежда, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы она тут же исчезла.

— Но не просто так, я полагаю, — сказала она холодно. — Что ты хочешь взамен?

— Может быть, ничего, — сказал он, сверкнув глазами.

— Не верю. Такого не бывает, — усмехнулась она.

Он пристально посмотрел на нее:

— А что ты готова дать мне?

Больше всего ей хотелось облизать пересохшие губы, выпить еще кофе, чтобы было легче говорить, но она только сказала:

— Я даю только тем, кого люблю.

— По собственной воле ты нарушала это правило дважды. Даже трижды, если учитывать брак без любви с Гленом.

Она вспыхнула, но смело встретила его взгляд.

— Я любила Глена.

Потому, что была очарована его опытностью и утонченностью, добавила она про себя.

— Хорошо, оставим брак с Гленом. Остальные два случая были просто случайностью? — В его голосе послышалось презрение. — Я имею в виду наши отношения.

— Между нами ничего не было. Мы только поцеловались. Это все, — прервала она, вся красная от смущения. — И в этом участвовали мы оба.

— Да, ты права, нас было двое, — согласился он. — Ты и я. И мы целовались так, словно хотели заняться любовью прямо там, в номере, за день до твоей свадьбы с Гленом. И потом еще раз. В день похорон.