Жена для атландийца

Окишева Вера Павловна

– Заткнись, – прошипел он заму, опять разминая шею, прищурив глаза и неотрывно следя за тёмным силуэтом Юдери, иногда тонувшим в сгущающемся сумраке.

Пришелец совсем обнаглел, на Солину намекает? Делать больше подполковнику нечегo, как о простой девке думать. У него и так дел выше крыши. Приходится пасти республиканцев, следить за теми, кто может им навредить. В преступном мире уже начались шевеления с кодовым словом «Шаолинь». Мало кому понравилось, что республиканцы поселились в святыне Земли. Но разве атландийцам что-тo объяснить? Нет. Им здесь нравится –

и точка! Со всеми проблемами они разберутся сами. Как же. Наивные, как дети!

А ведь не сегодня так завтра точно что-то будет. Ситуация накалялась с каждым днём.

Юдери смазанным движением выбросил руку вперёд, Богдан попытался eё перехватить, но неожиданно для себя перелетел по воздуху и больно шмякнулся на спину. Послышался женский вскрик. Перед глазами Ахметова появились белые всполохи.

– Мара, ну как не стыдно. Надо неотложку вызывать, а ты его снимаешь.

– Компромат собираю, между прочим, Дуся. А то, что лежит и моргает, значит, живой. Кровь не течёт, жить будет.

– Конечно будет, сиара Широполова, я его придерживал, чтобы не сломал себе ничего.

– Вы мой герой, сион Юдери. Как вы его ловко, раз – и всё, лежит как миленький, готовый.

Богдан моргнул, перед глазами прояснилось, а дыхание спёрло, потому что над ним склонялась Мара Захаровна. Точнее, роскошная грудь Мары Захаровны, такая тяжёлая, соблазнительная. В паху засвербело. Всё же какая она коварная женщина : улыбается eму так ласково, а говорит гадости. Так бы и притянул её сейчас на себя, усадил верхом, задрал подол и…

– Подполковник, вы как? Встать сможете? – прервал приятную мысль склонившийся над Богданом генерал Широполов, отодвигая свою жену от Ахметова.

Такой кайф обломал, вот просто…

– Да, со мной всё хорошо, - медленно поднимаясь, ответил Богдан. – Я просто прилёг звёздами полюбоваться.

– Романтик, - проворковала рядoм Дульсинея Мигелевна, погладив хметова по волосам.

Тот завис, пытаясь понять, зачем она это сделала.

– Я вам нравлюсь?
– ляпнул, не подумав, Ахметов,и в ответ получил лукавый взгляд и томный вздох.

– Моя слабость – мужчины в форме.

Богдану показалось,что он слишком ударился всем своим телом, ведь не мог же он услышать такое в самом деле. Слуховые галлюцинации, не иначе.

Тут Дульсинею от него отогнала Мара Захаровна и, выразительно выпучив глаза, заявила:

– Да-да, так и есть. Она стриптизёров только лётчиков заказывает, чтобы при погонах были.

Широполова пробуждала в крoви Ахметова откровенную похоть, а ведь рядом стоял генерал и недобро косился на него. Наверное, хметов самоубийца, потому что улыбался Маре Захаровне или Дульсинее Мигелевне – смотря под каким ракурсoм смотреть.

– Мара, не начинай, – недовольно пихнула подругу любительница мужчин в форме. – Вот что ты начала oпять!

Ахметов перевёл взор на республиканца,который стоял рядом и молча наблюдал за развернувшимся цирком. Значит, придержал его, чтобы не расшибся.

– Благодарю за поединок, - Богдан кивнул Юдери, понимая, что, наверное,именно

это ему и нужно было – почувствовать адреналин. щё бы ласковое женское тело, чтобы совсем сбросить напряжение. Просто безудержный и беспощадный секс, ничего более.

Надо вспомнить, какая из девиц к нему на днях клеилась и томно вздыхала. Это, конечно, далеко не Мара Захаровна и даже не Дульсинея Мигелевна,которых трогать Богдан не посмел бы даже в страшном кошмаре, потому что в этом случае генерал точно ему отрежет все причиндалы по самые гланды. Вон как волком на него смотрит, так что надо найти суррогат.

***

Земляне не видят биополе. Не замечают, как оно меняется пoд натиском эмоций. Теш считал, что в этом их слабость. Если бы тот же Ахметов рассмотрел, что творится с его биополем,то осознал, что давно пора браться за восстановление спокойствия. Прав тот, кто заявил, что земляне – это крупицы хаоса Вселенной. Очень точное определение. Но, как известно, любая частица притягивает другую, создавая более мощное облако хаоса, мешающее поиску гармонии.

Земляам всегда нужно общество, одиночество их убивает. Даже здесь, в монастыре Шаолинь, монахи, сбиваясь в кучу, занимаются духовными практиками, медитируют, авторитетно заявляя, что таким образом выбирают единение с космосом. Да разве это так на самом деле? Дaже молятся в компании, им нужно на подсознании ощутить чужое присутствие.

Теш этого не понимал. Изучал, приглядывался, но видел лишь одно : земляне тянутся друг к другу. ведь хроники говорят совсем о другом. О том, что жили герои, способные в полном одиночестве протянуть сорок дней в пустыне,или уходили в высокие горы и общались с духами, годами сидя в одной позе, постигая границы разума. Но ни один современник неспособен повторить подвиги предков. Да и подвиг ли это? Скорее – чужой образ жизни.

– А вы охотитесь?
– как-то спросил Теш у настоятеля Пак Чвана.

– Зачем? Еду доставляют курьеры. А животные спокойно живут в святых лесах.

– как же ваши традиции? Еду вам доставляют, спите вы на мягкой перине, свет проведён в каждый дом, даже водопровод есть, полы с подогревом. Туристы у вас каждый день нарушают уединение монахов. Никто не уходит в горы для медитаций, не охотится для пропитания. Я видел Шаолинь совсем другим в ваших фильмах. Ведь у вас нет того, кто сможет голодать более трёх дней, питаться лепестком лотоса, пить с его листьев росу.

Тогда настоятель рассмеялся и, покачав головой, шепнул:

– Но и у вас таких нет.

– Вы думаете? Зря, - усмехнулся в ответ Теш, расплываясь в победной улыбке.
– Не в обиду вам, но мы чтим традиции, потому что помним тяжёлые годы войны и тот голод, что пережили наши предки. Поэтому мы тренируем тело и голодом, вырабатывая силу воли, приучая желудок насыщаться лучами звезды, пить росу с листьев.

Пак Чван ничего не ответил, горько поджимая узкие губы, а Теш задумался, что времена меняются и всё вместе с ними, даже древний, как сама хроника Земли, Шаолинь уже совсем не то, чем кажется.