Жена для двоих. В клетке греха
Шрифт:
Сильные пальцы сжали мою попку, Ричард шумно выдохнул мне в губы, и я глухо застонала, приподнявшись настолько, что гладкая головка дразнила моё лоно, то и дело задевая горячо пульсировавшую чувствительную точку. Я задохнулась от ощущений, вцепившись в пряди на затылке Ричарда, крепко зажмурилась, впитывая их всем существом. Растягивая эти мгновения, наслаждаясь ими. Он хрипло выдохнул, и горячие губы сомкнулись на острой вершинке, мягко втянули, посасывая. Язык обвёл тугой шарик, играя с ним, и с моих губ сорвался короткий стон. Я выгнулась, откинув голову, чуть-чуть опустилась, позволив твёрдому члену скользнуть внутрь совсем немного, и снова поднялась. Замерла на миг и снова опустилась, медленно, смакуя, чувствуя, как напряжённый ствол раздвигает мышцы, проникает в меня, даря восхитительную наполненность. Я опять застонала, длинно и низко, подалась навстречу жадным
– Да-а-а… - выдохнула, тихонько дрожа от переполнявших эмоций, вцепившись в плечи Ричарда и оставляя отметины от ногтей.
Он тихонько зашипел, когда я пошевелилась и сжала мышцы, и его губы, прихватив тёмно-розовую вишню соска, оттянули, плотно сжали, отчего по коже словно брызнули обжигающие ручейки. Я тихо всхлипнула и начала двигаться. Размеренно, неторопливо, то почти останавливаясь, опустившись на всю длину, до сладкой боли где-то в глубине, то поднимаясь так, что напряжённый ствол почти выходил из меня. Волшебно… Ричард не мешал мне наслаждаться, я слышала лишь его тяжёлое, хриплое дыхание, ощущала блуждавшие по груди губы и язык. Ладони гладили мои бёдра, возвращались на попку, поднимались к пояснице, мягко направляя, он двигался вместе со мной, подстраиваясь под рваный ритм и усиливая острое удовольствие, пронзавшее молниями до самых кончиков пальцев. Тело плавно изгибалось, сделавшись податливым, тонуло в пряно-медовой истоме, наполнившей меня до краёв. Мои ладони заскользили по плечам и груди Ричарда, ощупывая крепкие мышцы, повторяя рельеф, и его руки тоже переместились – точнее, одна рука. Она погладила самый низ живота, несильно надавила, заставив откинуться, и умелые пальцы проникли между шелковистых складочек.
Горячая волна окатила с головы до ног, и я окончательно потерялась в ощущениях, позабыв про всё. Судорожно вздохнула, выгнувшись сильнее и прижавшись к ласкающей руке, подставляясь под неё без всякого смущения. Уже не хотелось неторопливости, хотелось быстрее, резче, глубже, до искр перед глазами. Вторая ладонь Ричарда оказалась на моём затылке, он пригнул меня к себе, накрыв рот очередным настойчивым и страстным поцелуем, и одновременно подушечкой пальца нежно нажал на чувствительную точку. Я глухо вскрикнула, дёрнувшись, ослеплённая невыносимо яркими, на грани, переживаниями, и больше Ричард не позволил мне быть главной. И я с радостью подчинилась. Потому что этому мужчине хотелось отдаваться по доброй воле, не потому, что он так желал, а потому что мне самой это нравилось.
Ричард на несколько мгновений оторвался от моих губ, обжёг потемневшим взглядом, в котором бушевал настоящий огонь, и хрипло выдохнул:
– Сейчас… Сейчас, моя хорошая…
А потом вдруг резко поднял, выходя из меня, отчего я чуть разочарованно не застонала, и развернул, крепко сжав попку. Я задрожала от предвкушения, послушно положив скрещенные руки на край ванной, широко раздвинув ноги и выгнувшись до ломоты в пояснице, раскрываясь перед ним. Уже мало было нежности, тело жаждало другого. Чтобы Ричард брал меня сильно, жёстко, и я захлебнулась в жаркой волне, скрутившей мышцы в судороге удовольствия, тихонько захныкав от шквала эмоций. Услышала шумный вздох, и тут же его палец медленно провёл по горящему лону, скользнул на несколько мгновений внутрь и вышел, ласково погладил трепещущий кусочек плоти. Я подалась назад, всхлипнув и прикусив губу, сгорая от нетерпения, нервы натянулись до предела. Я хотела Ричарда, хотела снова принадлежать ему без остатка. И этот сладкий миг настал. Одним резким толчком он вошёл в меня, жёстко удерживая, не давая пошевелиться, и я вскрикнула, умирая от наслаждения, плеснувшего пряными брызгами по всему телу. Перед глазами всё расплылось, я моргнула, с отстранённым удивлением увидев, как в воду упали несколько капель с ресниц. Всего на миг Ричард замер, а потом начал двигаться. Так, как я хотела, сильно, глубоко, быстро, до боли, мешавшейся с упоительным восторгом. Мир растворился в ощущениях, я перестала чувствовать своё тело, превратившись в сгусток эмоций. Острых, ярких, вкусных. Долгожданных и волшебных.
Одна рука Ричарда обвилась вокруг талии, он наклонился, прижавшись к моей спине и ладонью сжав мои руки на краю ванной. Пальцы снова скользнули между моих ног, раздвинули нежную, раздразненную плоть и добавили переживаний, перебирая и поглаживая. Я напряглась,
В себя приходила медленно. Ричард усадил к себе на колени, устроив в колыбели объятий, и тихонько покачивал, касаясь невесомыми поцелуями виска, скулы, щеки, уголка губ. А я улыбалась, не открывая глаз, чувствуя, как по телу разливается приятная слабость, и в нём ещё вспыхивают отголоски пережитого удовольствия. Никакой апатии, лишь томная нега и сытость. Я уплывала на волнах дрёмы, шевелиться не хотелось вообще, и чтобы эти мгновения не заканчивались.
– Утром договорим, Мари, - услышала тихий, ласковый шёпот Ричарда, и он встал, легко подняв меня на руки.
Не помню, как он отнёс в спальню, перед этим бережно вытерев, уложил на кровать, накрыв одеялом. Уже погружаясь в сон, я прижалась к сильному, тёплому телу, устроив голову на плече, и последние мысли были о том, что я хочу так засыпать каждую ночь. И просыпаться тоже. Чтобы меня будили поцелуи и прикосновения мужчины, показавшего другую сторону страсти, и которому я с радостью буду принадлежать и отдаваться каждую ночь. Если он, конечно, захочет принять, зная, что я побывала в руках демонов… На этом я уснула, не успев окунуться в грусть и переживания от неопределённости в будущем.
Ричард прав, лучше обсудить утром. Ну или когда всё закончится, и я останусь совсем одна.
ГЛАВА 19.
Разбудил меня поцелуй. Нежный, невесомый, и я потянулась за ним, ещё толком не проснувшись, пребывая в зыбкой полудрёме. Так не хотелось впускать реальность в спокойствие и негу, в которых я пребывала впервые со дня вечера помолвки…
– Мари, тебе пора возвращаться.
Тихий, серьёзный голос прогнал сонный туман, я распахнула глаза, молча уставившись на склонившегося надо мной Ричарда. Его пальцы медленно провели по моему носу, обрисовали контур рта, разгладили скулы.
– Хотел бы я, чтобы это утро началось по-другому, - так же тихо, с отчётливым сожалением добавил Ричард, и вновь моих губ коснулись его, мягкие и нежные.
Мои руки обвились вокруг шеи, притягивая ближе, рот раскрылся. Я прижалась к Ричарду, отчаянно не желая отпускать, продлевая эти мгновения. Внутри уже ворочался противный, холодный комочек страха, как будто в животе образовалась льдинка. Мне предстояло вернуться… И если у меня всё получится, и Ричард избавит от демонов, то последний раз. Я не собиралась жить дальше в этом доме, продам его при первой же возможности и… наверное, уеду. Ведь мой спаситель ничего не предлагал, а напрашиваться я не собираюсь. С тем же, что я теперь отравлена кровью инкубов, как-нибудь справлюсь. Ричард коротко вздохнул, его ладонь скользнула вдоль моего тела, и я не удержалась, глухо застонала ему в губы. Он же с явной неохотой отстранился, учащённо дыша, замер на несколько мгновений и потом выпрямился.
– Я сделаю завтрак и подготовлю всё для тебя, - негромко произнёс Ричард. – Одевайся и спускайся вниз, Мари.
Я тоже села, мой взгляд остановился на пеньюаре, в котором приехала. Да, надо собираться. Молча проследила, как Ричард встал и оделся, и тоже поднялась. Привела себя в порядок и, справившись с отвращением, надела подобие платья. Зябко поёжившись и обняв себя руками, вышла из спальни, подавив порыв оглянуться. В этой комнате оставались самые приятные воспоминания, и так хотелось ещё вернуться сюда… Сглотнув ком в горле, я спустилась на первый этаж и, поколебавшись, свернула на вкусный запах, тянувшийся со стороны кухни. Присела за стол – кухня у Ричарда была совмещена со столовой, - подпёрла кулаком голову, наблюдая, как он готовит. И снова охватило ощущение уюта, того, что здесь я в самом деле дома. Уже стояли тарелки с нарезанным сыром и ветчиной, свежим хлебом, большой чайник с чаем и чашки. Ричард повернулся и поставил на деревянную подставку большую сковороду с пышным омлетом, глянул на меня.