Жена для двоих. В клетке греха
Шрифт:
– Он… отвёл меня в гостиную… Связал руки и… попросил, чтобы… я взяла в рот его член… - голос то и дело прерывался, я часто сглатывала, невольно прислушиваясь к ощущениям.
Джонас что-то делал с ошейником, прикрепил к нему нечто сзади, что невесомо скользнуло по моей напряжённой спине, родив россыпь обжигающих мурашек. Что это?..
– И ты выполнила, да? – вкрадчиво спросил Джеффри, чуть сильнее нажав на розовеющие бутоны, отчего я судорожно вздохнула, прикусив губу. – Отсосала, как следует, любовь моя, так, что Джонас кончил в тебя?
Боже. Эти грязные, развратные слова… Они действовали на меня, как искры на порох. Каждое отзывалось яркой картинкой перед глазами, а за картинками следовали ощущения. Пьянящие,
– Да, мой Господин, - едва выговорила непослушными губами. – Всё так и было…
Хотелось беспомощно захныкать, но не от стыда или отчаяния. Меня вновь переполняло возбуждение, такое сильное, что темнело перед глазами. Джеффри шагнул вперёд, оставив в покое грудь, а потом… Его рука нырнула между моих широко расставленных ног, но не прикоснулась. Ухватила то, что свисало с ошейника сзади, потянула вперёд… Мои глаза широко распахнулись, когда я почувствовала, как к влажным и чувствительным складкам прижалось что-то шершавое и грубое, опустила взгляд. Джеффри держал верёвку, и кажется, на ней был узел. Он аккурат попал на горевший жаром нежный кусочек плоти, и мои бёдра неосознанно сделали непристойное движение, стремясь усилить ощущения. Я уже не задавалась вопросом, что меня ожидало, я… просто покорно ждала продолжения.
Глаза мужа сузились, он натянул верёвку, заставив сдавленно всхлипнуть – узел жёстко потёрся, причиняя боль пополам с удовольствием, и скомандовал:
– Стой спокойно, Мари-и. Теперь приступим к твоему наказанию за непослушание.
Я послушно замерла, дрожа от напряжения. Джеффри прикрепил конец верёвки к ошейнику спереди, так, что верёвка всё так же почти врезалась в мою нежную плоть. Малейшее движение осыпало тело острыми осколками наслаждения, даже простое сокращение мышц… Я задыхалась, изнывая от возбуждения, превратившего тело в комок эмоций, а Джонас, прижавшись к спине, добавил переживаний. Его ладони обхватили мою грудь, пальцы чувствительно ущипнули за и без того нывшие твёрдые вершинки, и с моих губ сорвался тихий всхлип. Я почувствовала, как плеча коснулся горячий поцелуй, и Джон снова ухватил жарко пульсировавшие бутоны, сжал их и оттянул, добавляя боли в водоворот эмоций, захвативших меня. Непослушное тело выгнулось, хотя мне приказали не шевелиться, попкой я ощутила твёрдый ствол Джонаса, а верёвка между ног снова потёрлась об чувствительное местечко.
– Ш-ш-ш, - предупреждающе зашипел Джеффри, и я выплыла на несколько мгновений из горячечного тумана возбуждения, тяжело дыша и с трудом сосредоточившись взглядом на муже. – Любовь моя, ты же хотела бы снова сделать это? – мурлыкнул он, и тут я, к своему ужасу, заметила в его руках кое-что.
Плётка. Кожаная плётка с множеством мягких хвостов, и Джефф с многозначительным видом похлопывал ею по ладони. Это уже не просто шлепки по попке… Внутри всё ухнуло, перемешалось, а когда Джеффри шагнул вперёд, нежно проведя хвостом по моему животу, я едва не отпрянула в панике, мешавшейся со страстью. Но Джонас по-прежнему прижимался ко мне, не давая шевелиться, пощипывал и оттягивал соски, превратившиеся в спелые, тёмно-розовые вишни. Они то и дело постреливали вспышками удовольствия от грубых ласк.
– Хотела бы снова взять в рот, м-м? – продолжил Джеффри непристойный допрос, и всё так же водил плёткой по моему животу.
Губы Джонаса блуждали по моей шее и плечам, и я вдруг осознала, что… к попке прижимается его член, возбуждённый и горячий. Штанов на брате, похоже, уже не было. А ещё, Джон тихонько покачивался со мной вместе, и верёвка, боже, она тоже двигалась. Чуть-чуть, но этого хватало, чтобы у меня перед глазами всё помутилось, и страх перед плёткой в руках Джеффри растворился в волнах огня, расходившихся от пульсировавшей точки между ног.
– Х-хотела бы, мой Господин, - покорно, едва слышно прошептала, прикрыв глаза и уже не понимая, где нахожусь, и что со мной происходит.
Тут
– Жена моя, ты очень испорченная девочка, - мягко произнёс он, его ладонь провела по моему бедру, пока пальцы Джонаса, на сей раз ласково, едва касаясь, дразнили набухшие и истерзанные грубыми щипками соски. – И за это я запрещаю тебе кончать. Но ты можешь просить и умолять меня об этом, - добавил он, пока я со сладким ужасом осознавала, какое именно наказание мне приготовили. – И может, я разрешу тебе. Чуть позже.
Он отстранился, и – снова удар, теперь пониже, по бёдрам. Мой глухой вскрик, попытка удержаться на месте и не дать проклятой верёвке потереться об горевшую огнём плоть. И резкий контраст нежных прикосновений к откровенно болевшим вершинкам. О да, это была совершенно новая грань порока, жёстче, глубже, чем раньше. Настоящая боль, от которой кожа горела, будто отхлестали крапивой, и одновременно наслаждение. Меня наказывали этой болью, этим наслаждением, и от невозможности удовлетворить её до конца, испить эту горько-сладкую чашу до дна я сходила с ума. И уже не понимала, отчего слёзы, сознание отказывалось принимать происходившее. Смутно почувствовав, как ладони Джонаса спустились на бёдра, я на мгновение напряглась, и новый удар, теперь по груди.
Я вскрикнула, из горла вырвалось короткое рыдание, и тут же – настойчивые пальцы, проникнувшие под верёвку внизу, скользнувшие по мокрым складкам. Приносящие опьянение и облегчение, всего на миг. Я изо всех сил напрягла мышцы, заставляя себя стоять прямо. Малейшее движение, и тело снова скрутит судорога удовольствия, а мне… мне нельзя. Я балансировала на грани, захлёбываясь в ощущениях, ослеплённая и потерянная. Распятая, беспомощная, в полной власти мужа и моего сводного брата. Они владели мной, моими желаниями, моим вожделением, и умело растравляли их, и я в самом деле была в шаге от того, чтобы начать умолять, униженно упрашивать, чтобы мне позволили. Пальцами, ртом, членом – чем-нибудь утолить тёмный голод, разбуженный ими же. И всё равно, кто они на самом деле, люди или нелюди.
В какой момент Джонас оказался впереди, а Джеффри зашёл за спину, я так и не поняла. Но – почувствовала. Обжигающий удар по ягодицам, и влажный плен, в который захватил мой сосок жадный рот Джона. Движение верёвки, прикосновение языка к горевшему бутону, зубы, прихватившие твёрдую горошину и оттянувшие её. Тело превратилось в звенящую струну, готовую порваться в любой момент, я хватала ртом воздух, со смесью страха и вожделения ожидая следующего удара… И он последовал. Мой вскрик, вспышка перед глазами, когда узел на верёвке совсем чуть-чуть потёрся о нежную плоть. И жаркий шёпот Джеффри:
– Любовь моя, у тебя есть время подумать, с чего мы начнём, - его пальцы погладили мою истерзанную ударами попку. – С твоего ротика, с моего, или… - выразительная пауза, во время которой уже пальцы Джонаса скользнули дальше под верёвкой, проникая внутрь меня. – Моего члена в тебе, Мари-и.
ГЛАВА 3.
И снова удар, и одновременно Джон убрал пальцы. Ох. Мир вспыхнул разноцветными огнями, но мне не хватило буквально чуть-чуть, чтобы нарушить приказание Джеффри, и… я лишь порадовалась этому. Уверена, если бы я позволила своему телу ухнуть в пропасть без дна, моё наказание бы продолжилось. Я обмякла, тяжело дыша, кожа покрылась испариной, мелкая дрожь сотрясала непрерывно. Думать о словах Джеффа не получалось, в голове царила звенящая пустота. Ровно до того момента, как снова не раздался голос моего мужа: