Жена для генерального
Шрифт:
– Я завтра лично хочу присутствовать!
– Не сомневался. Предварительно высылать ничего не стану. Мало ли! Но прокурор будет нас ждать с самого утра. Аглае Дмитриевне с дочкой лучше не тянуть и прямо сейчас уехать за город. Охрану я уже отправил. Твой начбез лично вызвался заняться переездом, – без пауз раздалось в трубке.
– А Сашка наша... Ну, вылитая... Все, как я говорила! – пританцовывая вокруг меня, пропела гостья.
– Хорошо, скажу, чтобы собирались. – Что за шоу разворачивается в моей квартире и при чем тут Саша, я не
– Давай, Марат, до связи.
– Точно говорю, нужно делать второго!
Обе фразы снова прозвучали в один миг. Наверное, ещё б минута разговоров, и у меня началось бы раздвоение личности.
Вместо долгожданного поцелуя моей любимой женщине достался бы ненормальный. И Бадоеву пришлось бы как имущество перевозить меня в конспиративные хоромы Штерна.
К счастью, мышка первой сообразила, что что-то не так. Одним движением руки она отослала тетку с Сашей обратно в спальню и закрыла за ними дверь.
– Это был этот твой... специалист по безопасности?
Не сделав и шага навстречу ко мне, она прижалась спиной к двери.
– Да...
Возвращение с небес на землю было жестким. Уж точно не сбором чемоданов и знакомством с родней будущей жены я сейчас хотел заниматься.
Душа так и требовала послать всех к черту. Сплавить бесценную родственницу хоть ненадолго назад в ее Воронеж. Поставить войну с Герасимовым на паузу. И высушить слезы моей девочки.
Мы оба уже давно заслужили перерыв в этой гребаной адской игре в прятки. Хоть сутки для двоих. Мне – вспомнить, для чего это все. Аглае – чтобы вновь начать доверять.
От тех урывков наедине, что были сейчас, лишь крыша ехала. Но...
– Завтра в Питере будет жарко. Вам с Сашей оставаться здесь небезопасно.
Вдаваться в подробности я не стал. Сам еще не знал, что ждет всех после подачи документов в прокуратуру.
– Опять отошлешь меня домой?
Аглая больше не дрожала. Казалось, даже краснота с глаз спала.
– Ты не только очень красивая, но еще и умная. – Я сам подошел к своей мышке. Почти дотянулся пальцами до лица, но прикасаться не стал. – Только у нас не будет повторений. Помнишь, я клялся?
– Я не собираюсь ждать тебя снова. Ни день, ни год. – Всю фразу она произнесла четко и громко. Лишь на последнем слове голос предательски сел.
– Всего ночь. Уже завтра я буду рядом с вами... В одном очень надежном месте.
– Даже не в Воронеже?
– Никакого больше Воронежа! – Я покосился на дверь. – Одна ночь врозь. И потом я весь в твоем распоряжении. С ответами на какие угодно вопросы, с признаниями. Твой. С макушки до ног.
Будто предложил что-то совсем невозможное, Аглая отрицательно замотала головой.
– Я уже просила тебя... – Не позволяя мне приблизиться, она выставила вперед руки и гордо вскинула подбородок. Моя воительница. – А сейчас мне нужно попрощаться с тетей и собрать чемодан. На этот раз самой. Без посторонней
Приехавший за Аглаей Бадоев смотрел на всех нас хмуро. Он будто не временный переезд организовывал, а поминки справлял. Лишь присутствие моих девочек не позволило исполнить недавнюю мечту и вместе с зубами этого героя избавиться еще и от стресса.
Только после прощания с теткой и сообщения от Бадоева об окончании поездки я перестал метаться по квартире как раненый лев.
В темноте ночи нервы успокаивались лучше. В полной тишине, один на один с собой я вспоминал последние воинственные взгляды Аглаи, прощальную улыбку дочери и как они обе поджали губы, переступая порог. Одна красавица на руках у другой. И обе мои.
Эти их последние жесты стоили тысячи слов. Не было в них ничего чужого и равнодушного. Были обида, гордость и скрытое, запретное даже для самих себя ожидание.
Ради этих эмоций горы свернуть казалось плевым делом. Вера в успех вернулась. Даже одинокая ночь пролетела незаметно.
Впервые за долгое время я не крутился на кровати и не считал часы бессонницы. Утро тоже порадовало. После серого унылого месяца на питерском небе вдруг засияло солнце. А в здании прокуратуры, куда Штерн передал документы, очень быстро началась настоящая жара.
Вероятно, Шульцу, и правда важнее всего было получить новые корочки и свободу перемещения. Бумаги, которые он передал Диме в качестве аванса, оказались настоящей бомбой.
Количество ордеров на обыск и повесток с каждым часом становилось все больше. К прокуратуре в расследовании дела очень быстро подключилась федеральная налоговая. И после обеда я собственными глазами лицезрел, как со свитой адвокатов и помощников на первый допрос направляется сам Герасимов.
Он прошел мимо меня, даже не оглянувшись. Обрюзгший, как старых хряк. Совсем седой и все такой же надменный, будто весь мир стоит перед ним на коленях.
Мы не виделись год. Исключенный из состава совета директоров, он больше не мог навязывать свои условия «А-групп» и открыто влиять на других акционеров. Благодаря новой системе безопасности для Герасимова и его ищеек наглухо закрылся доступ в офис и на строительные площадки.
Охрана узнавала о любом постороннем сразу же. По видеокамерам, по звонкам от внедренных в бригады безопасников. Я не считал деньги, которые уходили на все эти меры. Поначалу суммы были космическими.
Чтобы не случилось паники, ни акционеры, ни Дамир ничего не знали о таких тратах. Я переводил деньги со своих счетов, и, лишь когда форс-мажоры прекратились и вместо прохождения проверок мы занялись работой, смог рассказать брату обо всех изменениях.
На каждую дырку есть своя затычка, и за год я закрыл все прорехи, через которые бывший генподрядчик мог влиять на «А-групп». Захоти Дамир вернуться к делам, ему досталась бы новая, гораздо более эффективная компания.