Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть)
Шрифт:
— Да
— И никаких слов заклинаний я произносить не должна?
— Это не обязательно. Важны лишь вечные символы в которые верили с глубоких времен. Только они способны высвободить чистую энергию “Ока дракона”.
— А если у меня не получиться? Если вы зря на меня понадеялись?
— Что ж, — вздохнул Хеннелоре, — тогда исполнению этого пророчества, посвятит себя мой преемник, который заменит меня в Шеде.
— Подлетим поближе?
– решившись, предложила девушка.
— Изволь
Они подлетели к камню и Ника сосредоточилась, на том, что сейчас собиралась сделать. Они висели в центре огромного овала. Ника пальцем вывела в воздухе круг и заключенные в нем,
Маг наблюдал за ней с напряженным интересом и когда, знак вспыхнув, затянуло в “Око дракона”, словно было поглощено им, спросил:
— Что за знак ты наложила на него?
— Единства противоположностей
Пульсация камня усилилась. Свечение его становилось ярче.
— Поспеши наложить на него знак любви и жертвенности
Тогда Ника быстро изобразила в воздухе знак креста — распятия. Биение “Ока дракона” стало успокаиваться и вскоре утихло, напоминая о себе едва заметной пульсацией. Ника и Хеннелоре, какое-то время не двигались, наблюдая за ним и ожидая чего-то, но так ничего и не происходило. Прошло еще какое-то время, пока оба не поняли, что уже ничего больше и не произойдет.
— Мне очень жаль, — прошептала, расстроенная Ника. Ей было неловко, что она не оправдала надежд мага, так верившего в нее.
— В этом нет ни твоей, ни моей вины, — устало проговорил он. — Не я первый ошибаюсь, не у меня первого ничего не получилось… Не огорчайся. Вернемся. Нам нужно отдохнуть и выспаться, предстоит тяжкий день, ибо йотоли не успокоятся и вновь попытаются взять Шед штурмом.
Ника кивнула и они начали плавно опускаться вниз, пока мягко не коснулись ступнями земли. Волосы Ники легли на плечи, складки плаща упали. Ника пошевелила пальцами ног в сапожках: как здорово снова стоять на твердой земле.
Проскользнув в свои покои, она скинула плащ и быстро забралась в постель. Проснулась, судя по солнцу заливавшего спальню, довольно поздно. Она позволила себе еще понежиться в мягкой постели с чистыми простынями, взбитыми подушками и легким одеялом. Это тебе не мох и не колючий лапник в лесу, а то и просто сырая земля на которой ей, порой, приходилось спать, в лучшем случае, это была солома на сеновале. Роскошью было то, что не надо было сразу вскакивать, куда-то торопиться, чтобы никого не заставлять себя ждать, а потом куда-то шагать, шагать и шагать. Щедрым подарком были эти утренние минуты одиночества, как и прозрачные легкие мысли ни о чем и даже то, что у них с Хеннелоре ничего не получилось и что маг, напрасно ждал от нее большего, не омрачило ее настроения. Позже на нее навалится день со своими заботами и проблемами, которые нужно будет тут же решать, зато у нее уже есть это тихое безмятежное утро. Повалявшись немного, Ника встала, умылась, оделась в вычищенную дорожную одежду, расчесала и заплела волосы, уложив их узлом. Теперь можно было подумать о завтраке. Ей нисколько не было жаль, что она пропустила совместную трапезу. Начинать день в обществе дамы Эстес… Лучше уж спустится на кухню и там перехватит кусок хлеба и кружку молока.
Она спустилась по лестнице и проходила мимо пустой залы, в которой обедали вчера, когда ее окликнули. Ника остановилась и вошла в зал, щедро освещенный утренним солнцем, бившее в высокие окна. Оно играло на начищенных до блеска канделябрах, позолоте стенных росписей, серебряных приборах и горело медным ореолом вокруг волос, одиноко сидящей за длинным столом, Ивэ.
— Доброе утро, — поздоровалась Ника, подходя к столу на котором стояли неубранные
— Ты долго спала, — заметила ей Ивэ.
– Зато отлично выспалась
— Садись завтракать и поблагодари Вседержителя, что Харальд все полностью не прикончил, ничего не оставив тебе .
— Очень любезно с его стороны. А как вы повеселились этой ночью?
– Ника села за стол и придвинув к себе блюдо с жареной куропаткой, чиненной пряными травами, принялась за еду.
— Все как всегда, мой муженек и папаша пили и бахвалились друг перед другом своими подвигами, которые совершали отбивая штурм йотоли, а Дорган молча накачивался вином. Послушай, что у вас с ним произошло? Вы поругались?
Ника вытерла салфеткой губы и пальцы, откинула ее в сторону и взяв кубок отпила вино.
— Скажи-ка мне вот что: прожив долгую жизнь и оставаясь молодым, здоровым мужчиной неужели Дорган не имел женщин?
— Опять ты за свое…
— Ивэ!
— Сколько можно? Никак не уйметесь! То он тебя ревнует, то ты его…
— Ивэ!
— Ну, да…
— Тогда почему я?
— Откуда мне знать? Во всяком случае, ни из-за одной он так не ругался, как вчера на городской стене, когда тебе вздумалось сражаться с йотоли.
— Ясно — хмыкнула Ника — Миссия не выполнима…
— Что? Ты это тоже чувствуешь?
– спросила вдруг Ивэ.
Ника не понимающе глядела на нее, пока не почувствовала по своими ногами легкую вибрацию. На столе задрожала, разъезжаясь посуда.
— Что это такое?
– растерялась Ника.
— Вставай!
– крикнула ей Ивэ, очевидно сообразив, что к чему. — Бежим!
Она уже обежала стол, бросившись к двери. Не особо раздумывая, перепуганная Ника понеслась следом за ней из залы, где все тряслось и ходило ходуном.
— Что это?!
– крикнула она в спину Ивэ, нагоняя ее в дверях. — Землетрясение?!
— В этих краях земля никогда не трясется!
Отовсюду неслись вопли перепуганной прислуги, хлопанье дверей, топот ног. Начиналась паника. Ивэ и Ника выскочили на крыльцо, перепрыгивая через три ступени, спустились, с него, и отбежали подальше от дома. Из дверей, выдавливая друг друга, вываливались перепуганные люди.
Трясло непереставая. Черепица сыпалась с крыш, словно песок сдуваемый с поверхности холма. Земля под ногами вдруг поднялась и опала, будто глубоко и тяжко вздохнула. Многие не удержавшись на ногах, попадали. Ника последовала примеру Ивэ, что присев на корточки, оперлась ладонью о землю, другой сжимала рукоять ножа, готовая тут же пустить его в ход и проследила за ее напряженным взглядом. Холм трясло так, что с него на крыши домов обваливались камни и пласты земли, заваливая и перекрывая улицы, погребая под собой людей. Городская стена, опоясывавшая Шед, пошла трещинами и разломами, оседая и обваливаясь. А по всей длине холма, по всем его изгибам, волнами проходила дрожь. Но внимание, обезумевших от страха и паники людей теперь было приковано к самой высокой его части — к башне с ее “Оком дракона”. Это гигантское сооружение, медленно ворочалось и раскачивалось на месте. Оцепеневшие шедцы, завороженно следили за ее движениями, не в силах оторваться от этого зрелища. И вдруг башня приподнялась и опасно наклонилась вправо… Те, у кого любопытство оказалось сильнее, чем испуг от царившего вокруг хаоса и разрушения, издали дружный вздох ужаса. Но вот она выпрямилась, встав на свое место и вновь приподнялась, осыпая с себя землю и камни. Но, самое главное, что “Око дракона” вывернулся из своего гнезда, уйдя вглубь него.