Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть)

Баздырева Ирина Владимировна

По тому, как они обменялись несколькими словами, Ника отрешенно подумала, что этот дроу, видимо, служил под началом Доргана. Дорган тронул диск, и они вернулись в Блингстоун. Со стены дворфы наблюдали, как скоро и четко сворачивается армия неприятеля, покидая поле боя. Вопреки опасениям Ники, что вмешается Ллос, все прошло довольно гладко. Видимо богиня благодушествовала, в избытке получив своих детей в кровавую жертву, когда Кьорл Одран развязала в Мензоберранзане бойню.

Ника не помнила, как очутилась в покоях предоставленных ей гостеприимными дворфами. Вся тяжесть только что содеянного ею убийства

навалилась на нее. Она была подавлена тем, как хладнокровно совершила его, просто взяв стилет в руки и, не дрогнув, вонзив его в шею женщине. Может на ее душу и ум уже влияет физическая оболочка Фиселлы? Слабое оправдание.

Хиллор вошел к ним, когда песочные часы показывали глубокое ночное время. Успокоившийся Блингстоун, переживший угрозу осады, мирно спал, выставив, на дальних подступах к городу, дозоры. Патрулировавшие стену часовые сменялись каждые полчаса.

Однако Хиллор нашел обоих дроу бодрствующими. Забравшись с ногами в массивное кресло и съежившись в нем, Ника отрешенно смотрела перед собой. Дорган устроился рядом на табурете, вытянув ноги. Он о чем-то размышлял, время от времени поглядывая на нее. На столе стоял так и не тронутый ужин. Хиллор вопросительно воззрился на Доргана, встретив его предупреждающий взгляд. Крякнув, он насупил седые брови и огладил длинную бороду.

— Тебе не в чем винить себя, девочка, - твердо произнес он.
– Вспомни о том, что ты прекратила, чуть было не вспыхнувшую тяжелую войну. Жертвуя одной жизнью, ты спасла многих. Не принимай не заслуженной тяжести на сердце свое. Она не твоя ибо ушла с той, которая была наказана тобой. О чем тут тужить?

Ника искоса взглянула на мудреца.

— И что я должна петь и плясать от счастья, потому что убила? Неужели вы думаете, что я не оправдывала саму себя. Все и вся оправдывает меня, и все равно я не могу просто так взять, и отбросив все, позабыть. Благая цель!
– с язвительным самоуничижением проговорила она.
– Какие бы доводы вы не приводили в мое оправдание, мне все равно придется пережить минуты отвращения к самой себе. Это мой приговор и будет лучше, если бы вы обошлись без слов утешений. Они тут совершенно бесполезны.

И отвернувшись, она оперлась подбородком на руки, сложенные на спинке кресла. Не могла она ни кому рассказать, что ненавидит себя за то, что испытала почти радость, с какой вонзила стилет в шею Кьорл Одран, которая унижала и оскорбляла ее. Но это уничижение и раскаяние, в то же время, не давало ей вспомнить о том, что предшествовало этой радости убийства. Это была страшная вина перед Вифеллой, которая погибла, не предав ее. Вина, переросшая в такой накал ярости, при котором исчезают все сдерживающие начала.

— О да, раскаяние так свойственно человеческой природе - Хиллор покачал головой - Понимаю, тебе сейчас, ни до чего нет дела: ты сурово судишь саму себя. Завтра мы выведем вас на Поверхность, но вы должны знать, что всегда будете желанными гостями в Блингстоуне.

Он поклонился и вышел. Как только за ним закрылась дверь, Дорган поднялся со своего места, подошел к креслу Ники и, опустившись на корточки возле него, взял ее руку.

— Я хочу быть одна, - высвободила свою руку из его ладоней Ника.

— Хорошо, я уйду, - вздохнул Дорган.

— Нет, - покачала головой Ника,

все так же глядя перед собой.
– Здесь я не выдержу… Уйду я… Ничего, если я возьму диск?

— Но…

— Дорган, прошу тебя… Ничего со мной в Блингстоуне не случится.

— Все же будет лучше, если я последую за тобой хотя бы издали…

— Нет.

Поднявшись, он коротко кивнул и ушел в ванную комнату. А Ника, выбравшись из кресла, накинула свой плащ - балахон и вышла, тихонько прикрыв за собой тяжелую дверь. Подозвав диск, она встала на него и беспомощно огляделась, поняв, что совершенно не представляет в каком направлении двигаться. Внизу, возле площадки, на ступенях, топтался Эдфин Рыжебородый. Она обрадовалась, увидев его.

— Эдфин, не мог бы ты показать, где живет почтенный маг Хиллор?

— Следуйте за мной - с готовность зашагал по ступенькам вниз дворф.

— Может, ты взойдешь ко мне на диск?
– поравнялась с ним Ника - Это будет и удобнее и быстрее.

— Ну, уж нет! На эту хлипкую побрякушку, вы меня влезть не заставите. Дворфы увереннее чувствуют себя, когда твердо стоят обеими ногами на земле. А, насчет, быстроты не беспокойтесь. Мастер Хиллор живет не далеко и вы, лучше, сами глядите, чтоб не отстать от меня на этой своей летающей штуковине.

Так он, ворча, довел ее до домика мага Хиллори. Не доходя до высокого каменного крыльца, рыжебородый дворф остановился:

— Вот мы и пришли. Покуда вы будете гостить у мага, я вас здесь обожду, заодно и за вашей штуковиной пригляжу, чтоб не улетела без вас, а после, когда вам будет угодно освободиться, обратно провожу.

— Спасибо, Эдфин. Я постараюсь не задерживать тебя надолго.

— Даже если и задержитесь дольше, чем предполагали, я обожду. Мне все нипочем - и подмигнув ей, дворф переложил свою секиру с одного широкого плеча на другое.

Поднявшись по трем ступеням к двери, она осторожно стукнула в ее толстые доски, забранные железными скобами.

— Входи, - раздался голос из-за двери.
– Я давно поджидаю тебя.

Пригнувшись, Ника вошла в небольшую, освещенную глиняным светильником, комнату, и выпрямилась, задев макушкой потолочную балку.

— Простите, за то, что побеспокоила вас, после того как…

— Оставь, - ворчливо оборвал ее Хиллор.

Он сидел в широком каменном кресле и перед ним, на каменном столе, лежала дощечка с выцарапанными на ней знаками. Рядом высилась кружка, с откинутой серебряной крышкой.

— Нам о многом надо поговорить, так что садись. Времени у нас совсем нет и потому я, в своем нетерпении, пошел к тебе сам, и пришелся, как видишь, не ко времени.

Ника взяла широкий тяжелый табурет и придвинула его к столу. Когда она села, перед ней уже стояла серебряная кружка с рубиновым подогретым вином - сладким, тягучим, с привкусом пряных трав.

— Расскажи-ка мне все, что с тобой произошло, - откинувшись в своем кресле, маг огладил бороду, ожидающе глядя на гостью.

И Ника начала рассказывать, сначала сбиваясь, возвращаясь к началу и останавливаясь на том, что по ее мнению, было важным. Но Хиллар не выказывал нетерпения, не перебивал и слушал с таким вниманием, что ее рассказ потек плавно и связно. Впервые за все это время, у нее появилась возможность выговориться.