Жена Эмиля. Наследник для Зверя

Устинова Мария

– Хотя бы скажи время… это будет сегодня?

– Извини, – голос остался теплым, но непреклонным. – Никакой конкретики.

Конечно… Он не любит, когда о нем знают слишком много. Андрей квартиры менял, как перчатки. Однажды он сказал: никто не должен знать, где ты спишь.

– Я буду ждать.

Мы уже въезжали в ворота. Охрана проверит территорию, и можно подниматься домой. На сердце было тяжело и не только из-за Андрея. Утром, перед посещением тюрьмы, я поговорила с адвокатом. Он сказал, дело передали в центральный аппарат Следственного комитета в

Москву. Затем осторожно заметил, что, возможно, придется пойти на сделку со следствием. Власти не упустили шанс: вцепились в Эмиля, как клещи, и будут добиваться, чтобы он сдал всех, кого знает. Потом добавил, что на суде у него слабые шансы. Он как будто не понимал, что предлагает – если Эмиль начнет говорить и выйдет, слив всех, кого знает в криминальном мире… Страшно представить, чем все закончится.

Шансы слабые, сказал он.

Я почти смирилась. Я дождусь его и плевать, сколько придется ждать. Пусть всю жизнь – я дождусь. Пусть так, лишь бы живым.

Дома меня ждала пустота.

Выжата, как лимон. Все чувства, на какие была способна, остались с Эмилем. Тюрьма – безумно тяжелое место. После нее чувствуешь себя проклятой, а в ушах стоит давящий лязг решеток.

Я знала способ вернуть душевное равновесие и засела в кабинете Эмиля с золотой ручкой и ежедневником. Чистых страниц осталось немного, не больше четверти. Это тревожило – хватит ли?

Писала я долго. В комнате давно стемнело, чай с лимоном закончился. Настольная лампа отбрасывала на столешницу четкий круг света. Я так увлеклась, что удивилась, когда зазвонил телефон. Определился номер, с которого со мной говорил Андрей.

Бросив ручку, я быстро ответила:

– Да.

– Я внизу, откроешь?

Сердце екнуло. Придется возвращаться в мрачную реальность, где муж в тюрьме, а у дверей стоит убийца.

– Входи, – сердце унялось и я нажала кнопку, открывающую дверь. – Я в кабинете. Через фойе вправо и до конца коридора... дальше поймешь по свету.

Сначала я хотела встать, но осталась за столом. Мне уже трудновато порхать. Одной в полутьме было неуютно. Я скорее ощутила, чем услышала, что в квартире кто-то появился. Тихие шаги. Андрей прошел по коридору, как по моим натянутым нервам, открыл дверь и улыбнулся.

– Привет, ласточка.

Ласточка? Что-то новое. А улыбка была знакомой до ужаса – несимметричной из-за частично парализованного лица.

– Привет, – я потеребила камень в кольце и тоже улыбнулась.

За месяцы в Москве Андрей отдохнул и как-то встряхнулся. Выглядел он классно. Когда мы расстались, он был после тяжелого ранения и хронической нервотрепки.

Ничего особенного, обычный парень: джинсы, черная футболка, поперек груди ремень сумки. Он тут же сбросил ее, поставил в угол и подошел. С лица сбежали тени. Андрей смотрел на меня снисходительно, но по-доброму, как на непутевую подругу. Взгляд упал на стол и он прищурился. За кругом света, едва различимые, лежали фото брата и сестры Бестужевых.

Вот и хорошо, что сам заметил. Сразу к делу.

– Оксанка вам зачем? – неожиданно спросил он и глаза стали

жесткими.

– Вы знакомы? – кивнув на фото, я зависла.

В полумраке девушка жутко напоминала меня. У нее длинные темные волосы и наивные беспомощные глаза. Так выглядят те, кто нуждается в опеке – как я прошлой осенью. Раньше я не обращала внимания.

– Да, знакомы, – прямо и даже с вызовом ответил Андрей. – Что произошло у вас с Бестужевыми? Выкладывай, что твой мудак сделал?

– Эмиль ни при чем. Конфликт с его партнером. Андрей, я слышала, ты приходил на похороны к его сыну, – деликатно напомнила я. – Какие у тебя отношения с этой семьей? Я никому не скажу. Просто хочу знать.

– Уже никаких. Сашка погиб, а старик меня ненавидит. Вот и все.

– За что?

Он невесело усмехнулся из-за паралича в углу рта, глаза стали прибитыми. Взгляд скользнул по кабинету и вновь остановился на фотографии девушки.

– Из-за нее, – он наклонился и постучал пальцем по снимку.

– Ты ее чем-то обидел? Или у вас… что-то было?

Я изо всех сил ловила его взгляд, а он смотрел на фото. Когда Андрей поднял голову, в глазах клубился странный туман прошлого.

– Это моя невеста.

– Невеста? – нахмурилась я, вспомнив, как он облизывал меня на столе. Голодный рот, настойчивые руки… Он меня хотел так сильно, что обо всем забыл. Андрей охотился за возможностью получить меня любой ценой. И несмотря на эту одержимость… у него невеста?

– Да.

Андрей невозмутимо сунул сигарету в рот, щелкнул зажигалкой.

– У нас не курят. Эмиль не любит...

– Его здесь нет, – отрезал Андрей и заметил живот, когда я встала. – Прости.

Зажигалку он опустил, а сигарета так и осталась во рту. Он смотрел на выпирающий живот с каким-то неприятным удивлением и это злило. Он знал, что я беременна!

– Не смей делать вид, что ты не знал, – тихо сказала я.

Глава 18

Когда Андрей поднял глаза, они оказались черными от эмоций. Он вынул изо рта неприкуренную сигарету.

– Прости, – повторил он. – Конечно, знал… Какой месяц?

– Пятый.

Я хмуро рассматривала старого приятеля. Тон, взгляд… Изменилось все. В тот момент, когда он увидел фотографии на столе или раньше? Я ему продала себя когда-то. Пообещала остаться с ним, но меня увел другой и сделал беременной. В этом дело? Или в странной семье, с которой Андрей был связан?

Личным он делится неохотно. И никому не верит.

– Зачем ты приехал в город? – прямо спросила я.

– Из-за друга.

– Тебя прислал Бестужев?

– Сам хочу разобраться. Мы вместе служили, по командировкам мотались… Я на Оксанке собирался жениться, – он вздохнул. – Его смерть, как снег на голову…

– Я знаю, кто его убил, – сказала я. – Роман Воронцов, партнер Эмиля. По его приказу напали на грузовик с оружием.

Андрей задумчиво прищурился из полумрака. Кажется, я его удивила. У нас разные части одной головоломки: он знает эту семью, а я подробности дела.