Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
– Дамир, простите меня, - я горько усмехнулась, - но я не хочу новых отношений. И не смогу захотеть.
– Я не трону тебя, Диана. Зная сущность Шаха, боюсь представить, какое прошлое связывает тебя с Эмином кроме общего сына, - понял Дамир.
– Я этого не говорила. У вас нет доказательств.
– Тогда это будет нашей маленькой тайной. Тайной с серыми глазами, с густыми черными бровями и с идентичными губами… он же копия Эмина. Поэтому ты так тщательно скрываешь ребенка.
Слышать это было
Но он был прав: поэтому я прятала Эльмана даже от соседей.
Но от судьбы не убежать, и Дамир это доказал.
– Когда Эмин приедет сюда сам, меня может не оказаться рядом. И тогда его ничто не остановит.
Дамир подошел ко мне. Взял мою ладонь, заставил разогнуть ее и вложил мне в руку кольцо.
Он сумасшедший.
Бессмертный.
Эмин от таких избавлялся – кто посмел тронуть меня.
– Нет, Дамир, - холодно сказала я, - скоро у меня начинается сессия. Я уеду в Санкт-Петербург, а по возвращении вернусь за сыном, чтобы навсегда уехать из Калининграда. На этом наши с вами отношения закончатся.
– Как скажешь, Диана, - улыбнулся мужчина, - главное, надень кольцо. Хотя бы на то время, что ты будешь сдавать сессию, потому что в другом городе я могу не успеть тебе помочь.
Я не верила Дамиру.
Но кольцо надела.
А через неделю уехала на сессию.
От автора: Сильно не кричать! Но в следующей главе встретятся наши герои. Глава будет большая. Улыбаемся, улыбаемся… от радости не кричим))
Будет горячо... эмоционально... запредельно...
Глава 9
Эмин
Это был снежный апрель. Прошло два года, как я отпустил ее.
Зима не желала уходить из Питера, как и лед не собирался сходить с моего сердца. Он проникал все глубже и глубже. Жизни во мне осталось немного.
Она остатки забрала на том вокзале, где так сладко прощалась. Моя маленькая девочка.
Я опустил окно, впуская в салон холодный воздух. Нужно быть готовым, если сейчас я увижу ее. Нужно остыть.
Холод осточертел, как и снег в этом городе. А ей, кажется, все в радость было. И снег в апреле, и лед мой она умела растапливать почти профессионально. Одни ее поцелуи чего стоили… жаркие, горькие, сладкие – все в одном намешано. Иногда она целовала меня добровольно.
Я заблокировал двери и вытянул ноги, стараясь не обращать внимания на восторженные взгляды проходящих мимо девиц. Тачка им зашла судя по тому, как они пытаются заглянуть внутрь салона через тонировку с огромным процентом.
Диана.
Вот, кто интересовал меня в целом городе. До ее планки никто не дорос. Никого не вижу.
– Где же ты, моя маленькая?
Я знал, в каком университете она училась. На каком факультете, курсе и даже полностью изучил ее расписание.
Безумец.
Ревнивый.
Она училась заочно. Лишь два раза в году – так мало и так много одновременно – я мог смотреть на нее. Я не знал, где она живет остальные 11 месяцев, зато знал всю ее группу и поминутное – расписание.
Университет был нашей нейтральной зоной.
Днем я приезжал сюда, чтобы убедиться – она добралась до университета. С ней все хорошо.
А вечером провожал до дома. Чтобы знать, что она уходит одна. Ночует одна. Что спит в одиночестве. Что иногда такими ночами – она вдруг – вспоминает меня.
Диана не жила в Санкт-Петербурге, куда я отправил их с матерью несколько лет назад. Это все, что я знал. Маленькая приезжала сюда учиться, сдавала сессию и отчаливала обратно.
Куда?
Не знаю.
Всегда боялся знать. Потому что сердце в такие моменты, твою мать, начинало стучать бешено в желании узнать о ней все.
А этого делать было нельзя.
Хуже будет. И ей, и мне. Всем хуже будет.
Если я хоть раз позволю себе сжать ее в объятиях – руки разомкнуть я уже не смогу. Решение сорваться и увезти ее обратно в Волгоград перечеркнет здоровую сущность.
Я глянул на время: последняя пара закончилась. Где же ты, маленькая? Ты должна выйти. С минуты на минуту. Я прищурился, жадным взглядом окидывая толпу – студенты посыпались из здания веселой гурьбой.
И в этой толпе не было ее.
Твою мать.
– Маленькая, ты заставляешь меня волноваться, - прохрипел я, до безумия сжимая руль новой бездушной тачки.
В полной тишине мой голос потерял человеческие окраски.
Я подался вперед, содрогаясь от жажды. Жажды увидеть ее.
Минуты тянулись вечностью, пока она не вышла.
Диана была не одна.
С сумкой наперевес она вышла с каким-то парнем. Они учатся на одном курсе. Фролов.
На хрена я это знаю? Больной придурок. Я изучил каждого, с кем она учится и дружит. Хотел знать о ней максимум, который безопасен для нас двоих.
В рации раздается голос Коли:
– Эмин Булатович, я прослежу. Как обычно. Вам небезопасно здесь находиться.
Ты прав, Коля: небезопасно для нее. И для этого парнишки.
Вот только как обычно не подойдет. Я рывком схватился за дверную ручку, собираясь о многом напомнить ей. О своей любви, например.
Но тут же опомнился.
Что ты творишь, черт тебя раздери?
До сих пор считаешь, что она принадлежит тебе?
Я сцепил челюсти и отпустил. Расслабился, вытянул ноги, опустил ворот на шее. Чтобы дышалось легче.
Так сильно ныла душа только в первый раз - когда приехал увидеть ее на первом курсе. Это было спустя год после того, как Диана с матерью отбыли из Волгограда.