Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
– Что? – опешил он.
– Ты скажешь мне, кто ты такой и с какой целью ты преследуешь меня и Эмина. Скажешь правду, какой бы жестокой она ни была. Даже если твоя цель – избавиться от нас с Эмином и прибрать власть к своим рукам.
Я замолчала. Ненадолго. Лишь чтобы воздух ртом захватить, приготовившись к правде.
– Ты скажешь мне правду, Дамир, - с расстановкой, с чувством.
Дамир кивнул.
Отвел взгляд, сложил руки в карманах брюк. И так тяжело вздохнул, словно на нем лежит
Бесспорно – важной.
– Я должен был признаться тебе еще давно. Только смелости не хватало. На такую правду у меня много лет не набирается смелости, Диана.
– Говорите, - неосознанно перешла на «вы», - достаточно тянуть.
Дамир с силой сцепил челюсти. Я увидела, как желваки заходили на его скулах. Красивые скулы такие, как у Эмина. И взгляд у них при молчаливой ярости одинаков – как у загнанного хищника взгляд.
– Эмин переводит нас в клинику, - зачем-то сказала я, - говорит, там будет безопаснее.
Дамир повернулся, и в свете больничного фонаря я увидела его глаза. Глаза цвета асфальта будто видели меня насквозь. Жаль, я так не умела.
Иначе бы давно все узнала.
Иначе бы давно увидела в нем – Эмина.
– Я отец.
– Чей?
Голос вдруг охрип.
А в голову будто молния ударила – так озарило, что ноги едва удержали. Я все поняла. И без слов.
– Я отец Эмина. Отец, которого он давно считает мертвым.
Я не успела ответить Алиеву. Не успела понять, что Эльман, о боже, внук Дамира.
За мной пришел Валера. Мрачный, тяжелый. Я поняла, что Эмин уже все знает: и о тайной встрече с Дамиром, и о моем побеге из палаты.
И точно мне этого не простит.
Глава 38
Раньше я думала, что Дамиру было чуть больше сорока, но сейчас понимала: он намного старше. Дамир оказался ровесником Анархиста. И отцом Эмина.
Эта информация не была проверенной, и поэтому, когда Эмин приехал за нами в больницу, я промолчала. Обо всем. К тому же, Эмин казался рассерженным. Он молча велел собрать вещи и перевез нас в клинику, окружив заботой в виде крепкой охраны.
Теперь не выбраться, поняла я.
И начала раздумывать.
Если Дамир действительно отец Эмина, то почему он не признался ему в этом сам? После плена у Анархиста у него было столько лет… однако вместо встречи с сыном Алиев предпочел забираться по лестнице всевластия.
Хорошо это или плохо? Покажет время.
А еще Дамир просил рассказать о Камале. Я не сдержала своего обещания и не сказала ему правду: что Камаль – сын Анархиста. Валера подоспел вовремя, и мне не пришлось корить себя за сделанную ошибку.
Дамир должен сам рассказать Эмину правду. Но как теперь? Эмин в такой ярости… что весь переезд рядом с ним прошел в жутком напряжении.
Раскаленный металл – вот,
– Мама, а мы больше сюда не вернемся?
Голос сына вывел меня из раздумий. Похоже, за это время он сильно повзрослел. Интересно, Камаль сознался в содеянном? Признал вину?
– Нет, малыш. Надеюсь, что не вернемся, поэтому не забывай свои игрушки. Папа скоро приедет за нами.
Мне хотелось поскорее его увидеть. Эмин сказал, что Камаль дождется нашего возвращения. Вот только для чего? Ведь все давно решено: Камаля определили в пансионат.
Вскоре после обеда тридцатого октября Эмин забрал нас с сыном домой. Нас встречали чемоданы, мрачный Валера и… Камаль.
– Что еще он натворил? – холодно поинтересовался Эмин.
– Ничего, - доложил Валера, - мы ждем вас, чтобы ехать.
Эмин кивнул и прошел за спину мальчика. Камаль на меня не смотрел, его взгляд был опущен.
А в моих глазах слезы стояли.
Наверное, я зря бежала тогда. Зря в поезд села, зря уехала. И пусть бы зверь не остыл, и пусть бы я застала те трудные времена, когда Эмин подминал всех под себя.
Зато Камаль бы рос в любви. Хотя бы в моей любви.
Я понимала, что четыре года назад у меня не было другого выхода. Я выбрала маму, спокойствие для своего ребенка, для себя. А теперь чувство вины поглощает меня с концами.
– Эмин, мы можем поговорить? – выдавила я.
– Не время, маленькая. Сейчас Камаль нам кое-что скажет, а затем отправится на новогодние каникулы к другим детям. Там тебе понравится, Камаль.
Сын подергал меня за руку – он не понимал ситуацию.
– Мама, а что, Камаль уходит? Почему?
Я вопросительно посмотрела на Эмина.
Он, в свою очередь, на Камаля, и лишь тогда малыш поднял взгляд. Он в упор посмотрел на Эльмана и сказал:
– Извини.
Я непонимающе посмотрела на Эмина.
– Еще, Камаль. Договаривай, - скомандовал муж.
– Это я виноват. Простите меня.
– Хорошо.
Эмин подал знак рукой, и Валера тут же подхватил чемоданы. Я бросилась к мужу, но слишком поздно – он даже слушать меня не стал.
Несколько недель назад он обрел сына, а недавно – чуть не потерял. Его, наверное, можно было понять.
Но мне отчаянно понимать не хотелось.
– Эмин, умоляю. Так нельзя. Мы не дали ему время.
– Первых суток было достаточно. Он управился даже за пару часов, - отрезал Эмин, вспоминая произошедшее, - если бы я рисковал, как ты просишь, я бы давно сдох от рук своих врагов.
Эмин вышел из дома, я следом. На огромной территории разместилось всего три автомобиля. Камаля повезут под охраной, Эмин четко дал понять: рисковать он не любит.