Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
Я спокойно кивнула, но на деле его вопрос вызвал во мне волну трепета. Он интересуется! Спрашивает! Ему любопытно. Я действительно считаю, что сестринское тепло растопит этого непослушного мальчугана. Верю в это от всей души.
Мы надели фартуки и вместе отправились на кухню. Камалю досталось задание просеивать муку, он делал это забавно и будто бы не с желанием, а вот Эльман отказался от заданий. Обида все еще полыхала в нем.
– Я использую эту муку, потому что у твоего племянника аллергия на глютен, - пояснила я, - и мы будем готовить пирог именно
Эльман сидел за столом, насупившись. Еще не простил Каму железную дорогу, но перед сном я дала себе пометку поговорить с ним об этом. Уверена, бабушкины разговоры о компромиссах не прошли для Эльмана даром.
А вот Кам светился от любопытства. Я едва успевала отвечать на его вопросы.
– А как ты это узнала? Ну, что у него аллергия? Что это такое?
Я нахмурилась, вспоминая. Даже тесто перестала замешивать, отложила муку в сторону и задумалась.
– Это страшная вещь. Мы узнали об этом, когда однажды Эльману стало плохо. Бабушка приготовила блинчики, но мы тогда даже не знали о таком – что у Эльмана есть аллергия на глютен. После еды лицо Эльмана покраснело, появилась нездоровая сыпь и он начал задыхаться.
– А потом?
– Потом мы срочно повезли Эльмана к врачу. К счастью, врачи успели спасти его жизнь, ведь анафилактический шок развивается очень бурно. От нескольких минут до получаса.
– Ого, - задумался Камаль.
– Да. Поэтому важно следить, что Эльман употребляет в пищу. Это очень серьезно, Кам. С тех пор мы используем только такую муку. Другую ему нельзя, это опасно.
Я не стала рассказывать в красках, как оно было на самом деле. Что к врачу мы не отвели, а увезли – в срочном порядке, потому что жизнь сына буквально висела на волоске. От аллергии до анафилактического шока максимум пара часов, а в нашем случае это были считанные минуты, и что сыпь – это было самым безобидным проявлением аллергии.
– Многие продукты и почти все шоколадки тоже под запретом. Я готовлю ему шоколад сама. Хочешь, сделаю плитку и тебе? – предложила я Каму, - домашний шоколад – настоящий и самый вкусный.
Когда Эмин забрал нас с сыном, больше всего я боялась именно этого. К счастью, я сказала Коле об имеющейся аллергии еще в машине по пути в Варшаву, иначе страшно представить, чем все это могло обернуться.
Я не стала развивать тему аллергии дальше. Не хотелось нагнетать обстановку, которая, к слову, только сейчас стала менее напряженной. К тому же, Кам так активничал и заваливал меня вопросами, что я боялась спугнуть его напор.
– Мама, можно тебя на минутку? – спросил сын.
– Конечно.
Эльман взял меня за руку и отвел подальше от кухни. Насупился и стал молчать, а я дала ему время собраться.
– Что такое, малыш?
– Ты меня больше не любишь, да? – вдруг спросил он.
– Что? – я растерялась, - сынок, почему ты так думаешь? Я очень тебя люблю, слышишь? Мы с папой тебя обожаем.
Эльман больше не сказал мне ни слова, развернулся в сторону кухни и ушел.
Никто не говорил, что будет легко,
Никто же?
Я перевела дыхание – всего несколько секунд, затем вернулась к детям.
– Как же мне не хватает тебя, бабуля, - шепнула я в пустоту.
Когда мы вернулись, Камаль сидел на своем месте со скучающим видом. Я улыбнулась ему, а он отвел взгляд. Я подумала, что он снова закроется, что уйдет в свои мысли и большем ничем не поинтересуется, однако все было напротив: Камаль задавал мне вопросы как будто плотину прорвало.
– Эльман – мой племянник? – спросил он чуть отстраненно.
– Именно так. Ведь ты - мой брат.
– У нас один папа?
– Не только папа. И мама тоже.
– И где мой папа? И мама? Они бросили меня? Я им не нужен?
Я прикусила губу.
Эти вопросы мы с Эмином не обсуждали. Стандартизированных ответов у меня тоже не было.
– Ты был желанным ребенком. Папа тебя очень ждал. А с мамой мы поговорим сегодня. По видео. Ты хочешь?
Камаль промолчал, а я как раз приготовила тесто – оно вышло очень пластичным, положила начинку, оформила края и поставила будущий пирог в духовку. Я решила сделать три пирога: два мясных и один сладкий. Все-таки мужчин теперь в доме много.
А вскоре приехал Эмин.
Рано.
Не потому, что скучал.
И не потому, что торопился домой.
Он прилетел в ярости. На нем лица не было – во взгляде поселился настоящий дьявол. Я думала, он убьет его. Камаля. Только его не было рядом, а у нас катастрофически не было времени.
Мы просто ели пирог. Который все вместе приготовили.
Я лично готовила его, а потом что-то пошло не так.
– Мама, у меня болит живот, - пожаловался Эльман.
Он даже перестал есть. Я уложила его в нашей с Эмином спальне на правый бок, но с каждой минутой ему становилось только хуже.
– Ты побледнел, мой мальчик. Как ты себя чувствуешь?
Холодными пальцами я набрала номер Эмина, а Камаля я попросила сходить за Валерой.
– Да, маленькая? Соскучилась? – привычно усмехнулся Эмин.
– Эльману плохо. Приезжай, пожалуйста. Я боюсь, - проблеяла я, вытирая Эльману пот со лба, - какой у нас адрес? Я должна вызвать скорую!
Я всхлипнула. Голос Эмина резко переменился.
– Я уже мчу. Я рядом.
– Ты только осторожно мчи, - запаниковала я, - пожалуйста. Это аллергия, Эмин, я сейчас сделаю укол, и у нас будет время.
Телефон выпал из рук. Руки плохо слушались, пока я искала аптечку, ведь Эльману становилось только хуже. На такие случаи я знала, что делать. Паниковала только, но как здесь не паниковать, когда твоему ребенку угрожает опасность? Смертельная опасность.
Я вздрогнула: Эльман ухватился за мою ладонь, и она была очень влажной.
– Мамочка.
– Тихо, сынок. Папа уже едет. У нас есть время.
Валера так и не объявился. Эмин приехал первым. Позже я, конечно же, узнаю, что Камаль даже не искал Валеру, и если бы я только понадеялась на него… моего сына могло не стать.