Жена фаворита королевы. Посмешище двора
Шрифт:
— Что происходит? Докладывай, иначе устрою экзекуцию сам!
— Пропал! — снова мямлит секретарь и делает шаг назад.
— Да, кто пропал? И что по делу о карете баронессы?
— Пропал принц! Альберта никто не видел после вчерашнего вечера. Он даже в музыкальный зал не входил. Прислуга проверяет все вещи, и говорят, что гардероб не полный. Он сбежал!
— Я не понял? Это он покушался на жизнь Аннабель и сбежал? Что ты несёшь? — Макс не понял ничего. Этот глупый мальчишка не мог так поступить и подложить бомбу. Скорее
Появилось неприятное предчувствие. Что Вилли снова всех переиграла, что-то услышала придворная дама, похожее на отказ Аннабель. Поползли сплетни, что Альберту дважды отказали, уже не секрет. И Вильгельмина решила разыграть карту мести? Не дожидаясь бала, свалить вину на Альберта?
— Как же они мне надоели, оба, — простонал Макс. — Ладно, бог с ними. Они как стая надоедливых галок в зимнем парке. Но я приказал узнать про девочку, воспитанницу герцога.
— Простите, так быстро данные не могу собрать, но нужные люди уже занимаются вопросом.
Секретарь поклонился, попятился к выходу, но двери резко распахнулись. Лакей лишь успел крикнуть, но визитёры сами прошли в кабинет.
— Его сиятельство герцог Эдуард фон Рэндорфф и вице-канцлер по особым делам барон фон Шреттер!
Король и сам прекрасно знает непрошеных визитёров. Альянс не слишком приятный. Секретарь замер, не понимая, бежать или остаться? Вопросительно посмотрел на своего патрона, но Макс жестом показал убираться с глаз. Лишние свидетели не нужны.
Стоило массивным дверям закрыться за спинами визитёров, как Его Величество, криво улыбаясь, спросил:
— Чем обязан? Это из-за вечернего преступления? Снова покушение на баронессу? Какая жалость, — не смог скрыть своего пренебрежения.
— Добрый день, позвольте принести свои извинения за столько ранний и неурочный визит, — начал было фон Шреттер, но герцог поднял руку, намекая, что извинений не будет.
— Надеюсь, дело срочное, раз вы без назначения? — снова отеческий тон короля.
— Да, не терпит отлагательств. Дело о вашей дочери и её матери, несчастной женщине, которую вы изнасиловали, фактически пытая в своих казематах, именно в тех, куда попала в детстве Аннабель, так я впервые узнал об этой комнате пыток. Линда была хороша собой, и вы решили забрать её себе, не обращая внимание на отказ девушки, просто похитили несчастную, заперли в подвале. После истязаний и насилия по вашему приказу, беременную, едва живую Линду продали в рабство.
— Все обвинения – ложь! Герцог, признайтесь, вы сами хотите занять этот трон. И фабрикуете грязное дело! — король встал с кресла и подошёл так близко, что запах шнапса напрямую ответил на многие вопросы, относительно состояния Его Величества.
— Зачем фабриковать, если можно просто расследовать? Я поклялся отомстить вам в тот день, вашего жестоко розыгрыша Аннабель, когда вы, взрослый мужчина, могли сразу указать на место
— Вас не касается моя совесть, герцог. Это детские, надуманные обвинения! Как могла маленькая девочка попасть в карцер? Я и подумать не мог, что она настолько глупа, и спустилась так далеко в подвал. Однако и про Линду, вы не имеете доказательств. Я обвиню вас в наговоре, и канцелярия не посмотрит на ваш чин…
Но Эдуард раскрыл папку и показал лист с донесением, а второй с показаниями свидетельницы и письмо самой Линды, написанное перед смертью уже в рабстве.
— Я нашёл подругу Линды, она хранила это письмо, и заботилась о девочке после смерти матери. Мне пришлось выкупить их, найти пиратов, которым ваш секретарь продал женщину. Несколько лет ушло на доказательство вашей вины против свободной гражданки нашей страны. Если бы не изменённое имя, то дело не затянулось бы. Да и момента удачного не предоставлялось. А теперь всё наилучшим образом сложилось, как удачный пасьянс.
Герцог едва улыбнулся, но дело настолько ужасное, что впору оплакивать несчастных жертв короля и королевы, нежели радоваться своей победе.
— Но я никого не убил! Так что…
Последний аргумент, такой наивный, что герцог снова невольно улыбнулся.
— Вы продали в рабство беременную женщину и свою малышку, её в четырнадцать лет, а то и раньше сделали бы наложницей. У вас хоть немного осталось чувство стыда за такое постыдное злодеяние? — прорычал Эдуард.
— Возможно, женщина была виновна в преступлении, и мне пришлось…
— Это мерзко! Но есть ещё один инцидент, из дворца сегодня поступила анонимная записка на имя канцлера, это не донос, а мольба о помощи, — Эдуард уже не просто рычит, его кулаки сжаты, но он держит себя в руках, пытаясь не дать мерзавцу в челюсть.
— Это наговор, я сам не видел эту девицу несколько суток. Она больна! Возможно, уехала на воды!
Король всё понял и взвыл, выдавая себя, ведь имени новой жертвы никто не называл.
— Проводите нас в карцер и не испытывайте моё терпение, Максимилиан! — герцог так грозно прорычал, нависая над Максом, но получил неожиданный отпор:
— Щенок, что ты себе позволяешь? — король тоже умеет рычать.
Эдуарду надоели церемонии, его крепкая рука так встряхнула венценосного гада, что тот неожиданно поник.
Взял из стола связку ключей и молча развернувшись поспешил через чёрный выход к тайной лестнице в подвал.
Вот именно поэтому герцог до последнего момента уверен, что в том происшествии с Аннабель не только Вилли замешана, Макс также приложил руку, или даже подговорил племянницу на шутку, предчувствуя, что маленькая баронесса со временем может стать конкуренткой за корону.