Жена Гоголя и другие истории
Шрифт:
Н и к т о. Прощай!
Р е ж и с с е р. Так. Впечатление составили, отдельные моменты прояснили... сугубо второстепенные. Однако, славный мой господин Никто... Мы только и делаем, что готовимся. Пускай даже приготовления, как вы тут заметили, есть основное и главное или то единственное, что в результате нам дано. Но ведь этак можно до бесконечности... Не пора ли начать кончать?
Н
Р е ж и с с е р. Да, да, но...
Н и к т о. Что — но?
Г о л о с и з з р и т е л ь н о г о з а л а. Позвольте, господин Никто и все остальные, позвольте мне сказать!
Н и к т о и Р е ж и с с е р. Что еще такое? Кто там?
Г о л о с. Некто.
Н и к т о. Откуда взялся этот некто?
Г о л о с. Из публики.
Н и к т о. Ох, ох, из публики. Из какой еще публики? Я категорически возражаю!
Г о л о с. А я действительно из публики.
Н и к т о. Но публики-то не существует, это чистый вымысел.
Г о л о с. Вам так кажется. А она вот, здесь.
Н и к т о. Значит, я — Никто, а вы, значит — Зритель?
Г о л о с. Да, если вас от этого не тошнит.
Н и к т о. Действительно Зритель, раз так вульгарно выражается.
Г о л о с. А вы все — что: большие интеллигенты?
Н и к т о. Хорошо, выйдите и поднимитесь сюда. Веселее будет.
Г о с п о д и н З р и т е л ь ( поднимаясь на сцену). Видите ли, уважаемые, вы разыгрываете действие или недействие как бы при пустом театре... изображаете то, что могли бы дать нам, зрителям, прикидываете, пробуете различные возможные решения и тому подобное... Я правильно понял?
Н и к т о и Р е ж и с с е р. Хм.
З р и т е л ь. Пытаетесь из ничего извлечь фантастическое, поэтическое, ищете конкретное в рамках фантастического и поэтического, то есть нечто поддающееся определению?
Т е ж е. Хм.
З р и т е л ь. Да, но конкретное и поддающееся определению, хотя бы частично и приблизительно, у вас перед глазами. Только вы не желаете видеть.
Н и к т о. Как это?
З р и т е л ь. А так... Я уже сказал: вы разыгрываете действие, точнее, ведете разговоры как бы при пустом театре. В действительности
Н и к т о. Да? Очень может быть, когда все возможно. Но что из этого? Скоренько изложите квинтэссенцию вашего выступления или сформулируйте свою просьбу.
З р и т е л ь. Думается уже пора, и вполне имело бы смысл, подведя черту под экспериментами и домыслами, определиться наконец с конструкцией целого.
Н и к т о. Ах, вот до чего дошло: уже самозваная публика указывает нам на наши обязанности.
З р и т е л ь. Все эти лабораторные искания трогают нас очень относительно, а по правде говоря, вообще не трогают.
Р е ж и с с е р ( к господину Никто). Что я вам говорил?
Н и к т о. Так вы хотите самой настоящей морали?
З р и т е л ь. Признаться, да. Иначе мы будем думать, что зря потратили деньги.
Н и к т о. Вот тебе раз! С каких это пор публика требует... Или так: когда это публика считала, что потратила деньги не напрасно?
Р е ж и с с е р. Я же говорил: публика есть публика, у нее свои требования. Нельзя играться с ней до бесконечности, нельзя перетягивать веревку.
Н и к т о ( Зрителю). Идите в партер и сядьте на место, нахал! Вас ублажат, и пусть вам будет стыдно. Идите, идите, так вам и надо!
З р и т е л ь. Иду, иду в надежде извлечь что-нибудь из всего потерянного здесь времени.
Н и к т о. Нет уж, сударь, извлечь — это чересчур, не будет этого! Концовку — хотите вы или не хотите — я придумаю свою. И вообще это будет не концовка... Как вздумается, так и закончу. А вы там бейтесь головой об стену, копайтесь в собственной душе, делайте что угодно!
Р е ж и с с е р. Только без излишеств.
Н и к т о. Излишества будут везде и во всем! А вы, режиссер, приготовьтесь выдержать то, что скрыто во мне.
Р е ж и с с е р. Я? Выдержать?
Н и к т о. Вы — первый.
Р е ж и с с е р. Знаете, меня тоже утомили ваши загадки.
Н и к т о. Молчать! Говорите.