Жена из прошлого

Чернованова Валерия Михайловна

Пауза.

Пару минут он молчал, а я терпеливо ждала ответа. Наконец, оставив на подоконнике опустевший бокал, Эндер обернулся.

— Мы не знаем ни кто он, ни куда скрылся. Убийство произошло в публичном доме, поэтому пресса уже в курсе. А завтра её стараниями в курсе будет весь Гратцвиг. — Делагарди поморщился, словно ему под рёбра только что вонзили шпагу. — Сумасшедший убийца на свободе, и неизвестно, сколько ещё людей пострадает, пока мы его не поймаем. — Он одарил меня долгим, задумчивым взглядом. — Он может быть где угодно, но сюда точно не проберётся. Вам с Эдвиной в ближайшие

дни не стоит выходить из дома.

Это что же получается, накрылась моя вылазка к Фарморам медным тазом?

Спорить я не стала. Несмотря на совет Вильмы заглянуть в родовое гнездо Раннвей, нестись туда сейчас, когда в городе прячется обезумевшее нечто… Не-е-ет, спасибо. Мне хватило и одного «свидания» с такой «милахой». Больше не надо.

— У Эдвины со следующей недели начинаются занятия, — напомнила Делагарди, устремившемуся за алкогольной добавкой.

— Поимка искажённого — вопрос нескольких часов. В худшем случае — дней. Он не сможет долго сдерживать свою жажду, нападёт снова. Но лучше, конечно, нам найти его до нападения. Отряды законников прочёсывают город, каждый ультор столицы вовлечён в поиски. Найдём! — Он мрачно усмехнулся и пробормотал чуть слышно, обращаясь скорее к себе, чем ко мне: — Главное, чтобы обошлось без новых жертв.

Перед глазами снова встала жуткая картина — искажённый в зале ресторана, убийца с чудовищной улыбкой, жаждущий моей гибели. Брр! Даже думать страшно, что кто-то в Гратцвиге может пострадать по вине такого же кошмара.

— Ты говоришь, убийство произошло в борделе… — Я подняла на Эндера вопросительный взгляд. — Обычно такие места многолюдны. Неужели его никто не видел? Никто не смог его описать?

— Это-то и странно, — выудив из узкого горлышка графина хрустальную пробку, сказал Делагарди. — Искажённые не отличаются осторожностью, а этот…

— У меня идея! — перебила я его и подскочила с дивана, охваченная странным ощущением: не то волнением, не то азартом. — У погибшего были близкие? Кто-нибудь, с кем у него за годы жизни сформировалась крепкая эмоциональная связь. Жена, дети, родители…

— У него есть семья, — ответил Эндер и тут же нахмурился: — К чему ты клонишь, Женя?

А то он не понимает!

— С помощью его родных я бы могла увидеться с погибшим и расспросить его об искажённом. Уж кто-кто, а твой коллега точно видел лицо своего убийцы!

То, что дракону не понравилось моё предложение, я поняла сразу, по выражению его лица. Делагарди нахмурился и, глядя на меня так, словно его фальшивая жена вдруг сошла с ума, коротко произнёс:

— Нет.

— Что — нет? — Теперь уже хмурилась я, не понимая, с чего вдруг такой категоричный ответ.

— Мы уже говорили об этом, Женя, — добавил он резко, если не сказать — грубо. — О твоём даре никто не должен знать.

— Но в опасности люди! — воскликнула я и подумала, как было бы здорово взять за грудки этого дракона, встряхнуть хорошенько, чтобы перестал быть таким непрошибаемым. Правда, встряхнуть такую махину получится вряд ли, но я бы с удовольствием попыталась. — Если искажённый сумел расправиться с целым ультором, то…

— Нет.

Коротенькое слово прозвучало ударом, пощёчиной. Мой бывший муж точно так же любил командовать и

приказывать, и… Раньше такое отношение угнетало, сейчас — заставляло злиться.

— Не принимай решений за меня, — процедила, приблизившись. — Не надо.

— Я забочусь о твоей безопасности, Женя. Это раз, — взгляд сверху-вниз ударил в меня. — Два: я пытаюсь придерживаться условий нашего договора. Если станет известно, что ты зрящая, через год мы с тобой не расстанемся. Никто не посмотрит, что ты — драконица. Твою силу будут использовать, и отказаться уже не сможешь.

— Мы бы могли что-нибудь придумать!

Но он как будто меня не слышал. Не желал слушать.

— Три: как уже сказал, искажённый себя ещё проявит. Не сегодня, так завтра. И тогда его поймают.

— Но сначала поймает он, — буркнула я, задетая тем, что мой план вот так сходу отвергли, даже не пожелав рассмотреть варианты. — Мы бы могли попросить не рассказывать о моём даре. Или я могла бы прикинуться…

— Нет, Женя. Нет, — повторил упрямец, и желание встряхнуть его сменилось более кровожадным — со всей силы вонзить шпильку в его наполированную до блеска туфлю. А может, отвесить пощёчину.

В идеале — всё сразу и желательно с «добавкой».

— Ты леди Делагарди. Не зрящая, — коснувшись моего плеча, примиряюще мягко произнёс любитель командовать.

Плечом я дёрнула, отступила на шаг, получив в ответ мрачный взгляд.

— Но и не пустышка. Так какой же всё-таки у меня дар, ваша светлость? Праздник уже не за горами, а мы так и не придумали, какой такой талант я так долго в себе раскрывала.

Делагарди не спешил с ответом. Стоял и молча гипнотизировал меня своими неестественно яркими зелёными глазами. Неестественно яркими даже в густившемся вокруг нас полумраке.

— Я ещё думаю, — наконец ответил он с явной неохотой.

Я не сдержала усмешки:

— Думайте скорее, дорогой муж. Времени почти не осталось.

Бросив на него последний взгляд, направилась к выходу. Можно было бы остаться, чтобы поговорить о Раннвей, узнать о ней больше, но… Честное слово, я больше узнаю о ней из писем, от прислуги, от Вильмы, чем от этого недочешуйчатого командира!

* * *

Недочешуйчатого командир оказался прав: искажённый снова себя проявил, не заставил ждать. Уже на следующий день, пока столица переваривала одну страшную смерть, случилась другая. О второй жертве я узнала от Вильмы. Уж не знаю как, но она оказалась одной из первых на месте преступления — в доме некоего политика, который и пострадал от рук сумасшедшего убийцы. Или, скорее, от его… хм… челюсти.

— Зрелище там, конечно, не для слабонервных, — подпитывала меня информация старушка, а я тем временем подпитывала себя успокаивающим чаем и сладостями.

Нет бы послушаться меня, воспользоваться моим даром, так нет же… И что получается? Снова погиб мужчина.

Драконище бессердечное.

— А это точно был искажённый? — спросила я и в самых расстроенных чувствах угостилась ещё одной конфетой.

Конфеты были изумительными. Из тёмного шоколада, с ореховой крошкой и растекающейся по языку кисло-ягодной начинкой. Но едва ли я ими наслаждалась, поглощённая мыслями и переживаниями об очередной трагедии.