Жена криминального авторитета

Франц Анастасия

— Привет, Тим, — проговорила и повернулась к Марату, который пристально за мной следил после того, как я приняла звонок.

После моих слов он шумно выдохнул, и я поняла, что он был напряжён не меньше, чем я. Интересно почему?

— Как там наш больной? — отвлёк меня от своих мыслей голос Тимура.

— Всё хорошо. По крайней мере, он так говорит. Дать ему трубочку?

— Не нужно. Я сам позже ему позвоню. Сейчас особо времени нет. Ты потом смени ему повязку.

— Хорошо. Сделаю всё в лучшем виде.

Впрочем,

я и сама собиралась обработать рану и перевязать.

Сказав, что потом ещё перезвонит, Тим быстро попрощался и сбросил вызов. Я, положив телефон на прежнее место, где он и лежал, сделала шаг по направлению к кухне. Меня остановил хмурый, недовольный голос.

— Что хотел Тимур?

— Спросил, как ты себя чувствуешь и просил перевязать рану, хоть я и сама это собиралась сделать. Сказал ещё, что сам потом перезвонит тебе, — ответила, не оборачиваясь.

В ответ ничего не услышала и направилась готовить завтрак. При этом позвала Симбу с собой. Малыш тоже проголодался. От нас с мужем ни на шаг не отходил. Только когда я позвала, он встал и, виляя хвостиком, пошёл за мной.

Через полчаса завтрак был готов, но завтракать на кухне я не собиралась, поэтому всё необходимое перетащила на тот стеклянный столик в гостиной. Муж всё время смотрел на меня внимательно и удивлённо.

— Мы будем есть здесь? — спросил у меня, когда уже во второй раз я уходила с пустыми руками из гостиной, а возвращалась с едой.

— Да. Тебе нежелательно вставать. Швы могут разойтись. Поэтому сегодня мы поедим здесь.

Мужчина кивнул, но всё так же пристально следил за каждым моим движением.

Когда всё необходимое было на столе, я подала завтрак Марата ему в руки. Сама же села в кресло, взяв свою порцию.

Ели мы в тишине. Но она не напрягала, не раздражала. А наоборот, была уютной и теплой, отчего мне захотелось всегда вот так проводить время рядом с этим мужчиной. С ним было по-разному, но я чётко понимала, что он никогда не даст меня в обиду и сам не обидит.

Когда завтрак был съеден, а чай выпит, я взяла всю грязную посуду и направилась вновь на кухню. Быстро вымыла всё грязное, поставила в сушилку и вновь вернулась к мужу в гостиную, где он меня ждал, лёжа всё там же.

— Давай я сделаю перевязку, — сказала, подойдя к нему.

Марат кивнул, осторожно и медленно поднялся с дивана. Сел, облокотившись о мягкую спинку. Взяв небольшую аптечку, вынула всё необходимое и приступила к процедуре. Делала всё осторожно и аккуратно, чтобы не причинить мужу боли, но всё же иногда краем глаза замечала, что он морщился, хоть и пытался сдержаться, не выдавая своего состояния.

Через двадцать минут грязные бинты в крови я выкинула, поменяв на чистые.

— А теперь отдыхай, — проговорила и встала, но моё запястье, как и вчера, мягко, но настойчиво оплела большая рука.

— Останься. Нам нужно поговорить.

— Тебе

нужно отдыхать, Марат. Поговорим потом.

Марат хмурится, сводит брови вместе и качает головой. Слегка тянет на себя, заставляя меня опуститься на своё прежнее место, где до этого сидела.

— Нет. Мы поговорим сейчас. Хватит откладывать всё на потом.

Тяжело вздохнула и всё же подчинилась — аккуратно села на диван рядом с Зверевым. Мне было интересно, о чём он хочет со мной поговорить. Ума не приложу.

— Твои родители сказали, что ты не помнишь некоторые события из своей жизни.

— Да, — подтвердила, кивая. — Это случилось после того…

Но я не договорила, замявшись. Мне неприятно об этом говорить. А тем более вспоминать. Хватает и того, что вижу кошмары во снах, просыпаясь каждый раз с капельками пота на лице, сбившимся с ритма сердцем и страхом, пронзающим всё моё тело, что это вновь и вновь произойдёт.

— Не договаривай. Я знаю, — мягко мне говорит, и его пальцы бережно водят по моему запястью — гладят, принося успокоение, теплоту и расслабленность.

Между нами повисает минутная тишина, а потом он добивает меня. Его слова попадают мне прямо в сердце.

— Это я тогда тебя спас.

— Что?!

Вскрикиваю, но получается как-то хрипло и еле слышно.

То, что я сейчас слышу, правда? Да нет, этого просто не может быть. Я бы помнила, знала. Да мне бы родители рассказали об этом. Но…

Резко вскидываю взгляд. Смотрю прямо в глубину его чарующих глаз шоколадного оттенка. Всё глубже и глубже проникая.

Глаза. Его глаза. Те, что также каждую ночь мне снились, пытаясь уберечь меня от опасности. Которые закрывали, не давая пробраться моим страхам и боли внутрь.

И я вспоминаю. Да, это они меня спасли. Они дали мне жизнь.

Рука непроизвольно тянется к лицу Марата. К уголкам глаз, где вижу еле заметные морщинки. Касаюсь их. Мой муж смотрит на меня, не отрываясь, пристально, внимательно.

Качаю головой.

— Да. Это ты. Твои шоколадные глаза, — голос тихий, а сердце сбивается и вновь начинает биться, набирая обороты. — Ты меня спас, — повторяю, чувствуя на своих губах солоноватый вкус.

Облизываю нижнюю губу и прикусываю её.

— Ты. Это был ты.

Сбивчиво шепчу, а Зверев на это только кивает. В голове сумбур и ничего не укладывается, но я чётко теперь понимаю, что он меня спас. Марат Зверев, мой муж, меня спас.

Тяжело выдыхаю, прикрываю глаза и уже двумя руками тянусь к мужчине. Обнимаю его, утыкаюсь в шею, глубоко вдыхаю его запах.

Руки Марата обхватывают мою талию, притягиваю к себе, крепче обнимая.

— Но это ещё не всё, девочка, — шепчет мне на ухо, а его большие и крепкие ладони гладят мою спину.

Я отрываюсь от него немного, не понимая, о чём он говорит. Вопросительно на него смотрю.