Жена кузнеца

Теплая Елена

 В этот момент открылась дверь, и в дом вошел староста. Мое сердце ухнуло в пятки. Теперь мне наказания точно не избежать. Он зло глянул на меня, подошел к столу и сел напротив Никиты.

– Лада, выйди! – приказал, мне кузнец. Я вместе с девчонками вышла на улицу.

13 глава.

Визуализация Лада.

Визуализация

Марьяна.

Визуализация Сонька.

Визуализация Лизка.

Ожидание меня раздражало. Время тянулось долго и еще больше беспокойство доставляла то, что я не знала о чем они там разговаривают. Девчонки занимались своей работой. Лиза наводила порядок, Сонька пошла в сарай, проверить есть ли яйца в курятнике, который нам недавно Никита сделал и туда заходили курочки и несли нам яйца, а днем как и все курицы деревни рыскали в поиске червяков. А я ходила по двору и ждала, чем закончится разговор со старостой. Ничем не могла себя занять, руки ни за что не брались, поэтому я упокаивала себя хотьбой вдоль конюшни. Криков из дома не было слышно и это беспокоила меня еще больше, ведь в этом поселении в норме иметь две жены, меня и мое поведение, по отношению к Марьяне никто не примет и не поймет. хотя никто не знает какие там за стенами домов разворачиваются иной раз трагедии. Я кусала губы и накручивала себя. Я не хочу никому отдавать своего кузница. Он ведь сейчас принадлежит только мне, да, я пока не понимаю, как я к нему отношусь и может я просто привыкла к нему, но видеть никого рядом с ним не хотела до какой то ненависти к этим порядкам. Если у него и будет другая жена, то видеть я этого точно не хочу. У меня болело в груди и в тоже время очень хотелось, чтобы кузнец за меня заступился перед старостой. Где - то в глубине души очень хотелось верить, что он ко мне не равнодушен. За эти дни он ни разу не сказал, что он меня любит.

В какой-то момент дверь открылась, и староста вышел на улицу, посмотрел на небо, потм на меня, подошел ко мне и сказал:

– Лада, я справедливый, но в моей деревне себя так не ведут. Может Степан и разрешал вам своры и драки в твоей деревне, но здесь этого не будет! Если ты не научишься себя вести и держать в руках, то 20 палок тебе в следующий раз будет наказанием! И я лично тебя побью!- я чуть не задохнулась от такого.- Сегодня мы с Никитой все решили, но в следующий раз, если он не сможет тебя приструнить, и ты не станешь, хорошей и покладистой женой, наказания тебе не избежать. Жены должны уважать своих мужей, ты меня поняла?- я кивнула в ответ. Я себя чувствовала, как будто я стою перед директором школы и точно не за двойку меня ругают, а как минимум я сожгла чучело птицы в кабинете биологии. За спиной старосты я увидела кузнеца, ни одной эмоции, он просто молча смотрел на меня. Я никогда не смогу разгадать этого мужчину. Его эмоции, это ребус для меня. Столь замкнутого человека мне в жизни встречать не приходилось.

Староста остановился, повернулся в сторону Никите и сказал:

– Как мы с тобой и сговорились, До праздника Матери Земли Марьяна здесь не появится, а потом, если ты не решишь наш с тобой вопрос, не знаю как мы будем с тобой выкручиваться!
– и он развернулся и ушел.

Я смотрела на кузнеца и противные мурашки и всякие гадкие предположения роились у меня в голове. Он смотрел на меня и молчал.

– Что ты пообещал старосте? Говори, не молчи! Я хочу знать, как ты меня решил наказать?
– но в ответ мне было молчание. К горлу подкатывал комок, а в голове мысль, что он пообещал старосте, наверное, жениться

на Марьяне, чтобы меня не наказали? Лучше бы меня побили, чем я увижу другую женщину рядом. На глаза навернулись слезы, очень хотелось подойти и побить его, я даже отвернулась, чтобы не смотреть на него.

– Через пять дней мы поедем в город, если ты захочешь, то я возьму тебя с собой, но тогда и Сонька поедет с нами. Решай.- Сказал Никита, развернулся и пошел в кузню.

« Вот и хорошо! Я там сбегу от тебя, чтобы больше не видеть тебя никогда» - я зашла в дом и разревелась. Девченки меня не успокаивали, они иногда заходили, смотрели на меня. Сонька гладила меня по голове. Успокоившись, я занялась домашними делами.

Вечером кузнец вернулся домой и как обычно, поужинав, лег в кровать. Я не знала, что делать.

Меня тянуло к нему и в тоже время, я обижалась на него. Что там будет дальше, это будет без меня, а сейчас у меня есть несколько дней побыть с ним. Я легла в кровать и кузнец, привычным движением, подвинул меня к себе. Я отдавалась ему, наверное, сильнее, чем в первый раз, так как мне хотелось быть с ним и хотелось впитать в себя это все до последней капли. Потом я уставшая прижалась к нему спиной и уснула.

Все эти дни, мы работали в поле, переворачивали сено, потом после обеда складывали их в стога и далее закидывали на телеги. До обеда мужчины косили, а после приезжали с телегами и забирали сено. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Мне казалось раньше, что это легко, но это очень тяжелый труд.

Ночами я отдавалась кузницу, как будто не было этого тяжелого рабочего дня. Я так и не смогла узнать, о чем они договорились со старостой он мне так и не сказал, но и Марьяна перестала приходить на кузню.

Утром, на пятый день мы погрузились и поехали на рынок в город. На телеге поехала я и Сонька, кузнец поехал верхом. Телегу мы загрузили всем, что могли продать в городе. Вещи мы свои с Сонькой завязали в узелки. Лиза и Мишутка остались дома на хозяйстве. Я их поцеловала и мысленно с ними попрощалась. Глядя на ребенка, у меня защемило сердце, я уже привыкла за это время к нему и чувство ответственности никуда не делось. Но я не могу его взять с собой. Опека у меня его отберет, и анализ ДНК покажет, что это не мой сын. И тогда этот славный малыш будет расти в детдоме, а я седеть в тюрьме за похищения малыша.

Вместе с нами, ехало еще, десять телег. И только пару человек верхом. Телеги были загружены, каждый что-то вез для торговли в городе. Как мне объяснила Соня, на рынке можно самому торговать, но тогда нужно заплатить откуп, а можно сдать продукты перекупщикам дешевле и, не теряя время, купить, что нужно и вернуться домой быстрее, так как в деревне летом всегда много работы. Никита сказал, что мы торговать не будем, на это может уйти много времени, а у него много заказов. Поэтому мы с Соней ехали просто прогуляться по рынку и по городу.

– Там есть торговые домики, Лада! Там такая красота продается! Я один раз там была, старшая жена, моего мужа, только родила и поехать с нами не могла, поэтому торговать он взял меня. Он сказал, что мы не будем сдавать продукты, сами продадим, откуп не большой, разберемся.

– И что же там продается? В этих торговых домиках?

– Красивые украшения, красивые платья! А какая там посуда! Она блестит, как солнышко!- Сонька прижимала руки к груди и закатывала глаза от удовольствия.

Ехать до города три дня и ночевать нам придется в дороге. Никита нам постелил на половину телеги сено, и мы застелили его покрывалом. Ночью на привале, можно часть продуктов снять и хорошо лечь в телеге. Мы везли не только продукты, какие мы сможем довезти, но и курей в корзинах и гусей. По дороге мы их кормили и собирали яйца. Их тоже можно продать.

Я не знала, что яйца, если они не поврежденные, можно хранить не в холодильнике некоторое время, а так и они не портятся.

Ночью мы ночевали на краю леса, все телеги поставили рядом, развели два больших костра. Сварили похлебку и поделили на каждого, кто был вместе с нами. Потом мы с Сонькой легли на телегу, прижались к друг другу, чтобы под утро не замерзнуть, накрылись покрывалом и смотрели в звездное небо. Сонька мне рассказывала про свое детство, как она маленькая собирала травки лечебные, как ходили по болоту за ягодами. Я ее слушала, и меня клонило в сон под ее рассказы, у нее очень красивый голос, певучий, им хорошо колыбельные петь и сказки рассказывать. Я провалилась в глубокий сон, и мне снился Никита, его глаза, его руки и губы. Я опять утопала в его объятьях, этот мужчина стал моим наваждением даже во сне.