Жена моего брата
Шрифт:
— Ну почему же только на размер?
Я и в процессе неплох.
— Поищи что-то альтернативное.
— Навешать как следует оборзевшему сопернику считается? — рычу я, наблюдая за притормаживающей у крыльца тачкой брата.
— Боюсь, нет.
— Ну всё, тогда я пас.
— Значит, эта женщина нравится тебе недостаточно.
Достаточно она мне нравится!
Он помогает выйти Злате из машины.
Сегодня она в широких брюках, облегающих ягодицы, в топе, обхватывающим
— Пойду поздороваюсь.
Спускаюсь им навстречу. Кровь кипит…
— Добрый вечер, — встаю у них на пути.
— Здравствуйте, Демид.
Я смотрю в ее глаза, в моей голове кино, как подхватывая за талию, я увожу ее в подсобку. Сдираю эти брюки и…
И…
— Брат, — хмурится Родион. — Ты что-то хотел?
— Да.
Но если скажу — что, никто здесь не оценит.
— Мне нужно поговорить с тобой, Злата. Как освободишься, — бросаю взгляд на брата. — Набери меня, я спущусь.
И как идиот перелопачиваю у себя в кабинете все, что накопали про нее мои люди. Я ищу повод для разговора с женщиной? С девчонкой! Серьезно?
Тебе заняться нечем больше?! Работы невпроворот!
С раздражением швыряю все распечатки вверх. Они медленно кружат вниз, как листья с деревьев. И заваливают пол в кабинете.
Бросаю жадный взгляд на бар. Достаю оттуда тяжёлую полную бутылку.
Она звонит мне. Видимо, «освободилась».
Черкасов, выдыхай! Хочет Родиона? Пусть выходит за него. Какие проблемы?
В груди от этого решения очень больно ноет.
Поноет недельку и отпустит!
— Да, — отвечаю по телефону ей.
Держу бутылку над стеклянным журнальный столиком.
— Вы просили позвонить, Демид.
Моя грудь разрывается от того, что я говорю. Но голос ровный и прохладный.
— Я передумал. Вызову тебе такси.
— Спасибо, не нужно, Родион ждёт…
Скидывает вызов.
Закрывая глаза, разжимаю кисть. Бутылка с грохотом и звоном раскалывает каленую столешницу.
Я чувствую острый болезненный кайф. В груди. Он утекает куда-то в живот. Очень болезненный. Настолько, что загибаюсь.
Падаю на своё кресло.
— Убрать? — заглядывает секретарша, настороженно оглядывая груду осколков.
— Нет! Мне нравится так! — срывает меня эмоционально на нее.
Растерянно смотрит, пытаясь уловить в моем взгляде — что ей предпринять.
— Ладно, иди, Оля. Потом клининг вызовешь…
Порежется еще.
Включаю с пульта проветривание, спиртом несет как в больнице.
— Ну и чего ты сделал, кретин? — смотрю на себя в зеркало. — Зачем ты это сделал? Это же не просто женщина. Это спасательный
Не могу!
Выбрала Родиона — её проблемы. Всё.
Что бы еще сломать, чтобы это тяжёлое чувство быстрее отпустило? Наблюдаю в окно, как она садится в его машину. В последнее мгновение бросает взгляд на мои окна. Они затемнены, и она не может меня видеть.
Ладно, Черкасов, попсиховал? Успокоился? Теперь напрягись и сделай нормально. Давно меня так не сносило…
Глава 5. В черном списке
Больничная палата больше похожа на небольшую комнату в стиле хай-тек. Стальные тона. В изголовье на тумбочке горшок с цветком апельсина, планшет, книга. Пахнет свежестью и озоном.
Иван Михайлович под капельницей. Без пиджака особенно заметна болезненная худоба.
— Добрый вечер, Иван Михайлович.
— Присаживайтесь, Демид.
Нажав кнопку на панели поднимает повыше изголовье.
— Вы хотели поговорить о делах?
— Не совсем… Я хотел бы поговорить о Злате.
Его взгляд заметно оживляется.
— О чем именно?
— Да я не знаю, если честно. Хотелось бы понимать её лучше, наверное. Может, подскажете что-то…
— Честно говоря, выбирая вашу семью, как партнеров, я делал ставку больше на Вашего брата, Демид.
— Почему?
— Они ближе по возрасту. К тому же… — поджимает он губы.
— Ну договаривайте.
— У него нет такого отягощенного анамнеза в личной жизни, как у Вас. А мне важно в какие руки попадет Злата.
Да в чем дело, мать вашу?! Вроде бы особенно не косячил, не скажу, что слишком зажигал. Дела обрушились на меня с юности, как на старшего наследника.
— А можно детали? Что мне инкриминируют? Помимо гарема, которого нет.
— Брошенный ребенок…
— Это не мой ребенок. Я сделал экспертизу. Дамочка просто решила срубить бабла. Ребенок из нашей семьи никогда не был и не будет брошен. Это позиция нашей семьи. Я за это отвечаю.
— На вас подавали в суд за избиение.
— Меня оправдали. Это были инсинуации со стороны очередной охотницы за бабками.
— В наше время суд выигрывает тот, кто состоятельнее, — пожимает он плечами.
— Ну что ж мне теперь — доказывать, что я не верблюд?
— Она еще и осталась Вам должна крупную сумму.
— Конечно, Иван Михайлович. Это единственный способ остудить остальных, которые вдруг сочтут, что могут безнаказанно меня поиметь. Мошенник пола не имеет! Или Вы не согласны?