Жена мудреца (Новеллы и повести)
Шрифт:
«Да, сегодня она придет, — подумал он, придерживая шляпу, готовую улететь. — Пятница — заседание профессорской коллегии, сегодня она рискнет отлучиться и может даже пробыть со мной подольше…» Он услышал, как прозвонила конка; потом где-то рядом загудел колокол церкви святого Непомука. Улица немного ожила. Чаще стали появляться прохожие — главным образом, как ему показалось, приказчики из магазинов, закрывавшихся в семь часов. Все шли быстро и были поглощены борьбой с ветром, который мешал идти. На него никто не обратил внимания, кроме двух-трех продавщиц — в их взглядах мелькнуло легкое любопытство.
Вдруг
То была она; заметив его, она ускорила шаг.
— Ты пешком? — спросил он.
— Я отпустила фиакр еще у Карлтеатра. Я, кажется, уже один раз ехала с тем же кучером.
Какой-то господин, поравнявшись с ними, мельком взглянул на даму; встретив строгий, почти угрожающий взгляд молодого человека, он быстро удалился. Дама проводила его глазами.
— Кто это был? — спросила она боязливо.
— Не знаю. Можешь быть спокойна: знакомых здесь нет… А теперь быстро — вон фиакр.
— Это твой?
— Да.
— Открытый?
— Час тому назад была прекрасная погода.
Они поспешили к фиакру; молодая женщина села в него.
— Извозчик! — позвал молодой человек.
— Где же он? — спросила молодая женщина.
— Даже не верится, — воскликнул он, — этот тип куда-то провалился!
— Господи! — тихо вскрикнула она.
— Подожди-ка минутку, дорогая, он, должно быть, тут.
Молодой человек отворил дверь маленького трактира; за одним из столов, занятых посетителями, сидел извозчик; он проворно поднялся.
— Сию минуту, сударь, — проговорил он и стоя допил свой стакан вина.
— Что вы себе позволяете?
— Пожалуйте, ваша милость; я тут как тут. Пошатываясь, он поспешил к лошадям.
— Куда прикажете, ваша милость?
— В Пратер, к Люстхаузу [4] .
Молодой человек сел в коляску, верх ее был поднят, и его спутница уже сидела там, забившись в угол. Франц взял ее руки в свои. Она не шелохнулась.
4
Люстхауз — ресторан в Пратере.
— Может быть, ты хоть пожелаешь мне доброго вечера?
— Прошу тебя — подожди немного; я все еще не могу отдышаться.
Молодой человек откинулся в другой угол. Некоторое время оба молчали. Фиакр свернул на Пратерштрассе, миновал монумент адмирала Тегетгофа [5] и через несколько секунд покатился по широкой темной аллее Пратера. Тут Эмма порывисто обняла любимого. Он молча откинул разделявшую их губы вуаль и поцеловал ее.
— Наконец-то мы вместе! — сказала она.
5
Монумент адмирала Тегетгофа — памятник на центральной площади Пратера, воздвигнутый в память о победе Австрии над Италией в морской битве при Лиссе (1868 г.).
— Знаешь, когда мы виделись в последний раз? — воскликнул он.
— В воскресенье.
— Да,
— Как? Ты же был у нас.
— Да-да… у вас. Ах, больше так продолжаться не может. К вам я вообще больше не приду. Что с тобой?
— Мимо нас проехал чей-то экипаж.
— Милая, тем, кто сегодня катается по Пратеру, право же, не до нас.
— Да, конечно. Но вдруг кто-нибудь случайно заглянет в нашу коляску.
— Сейчас все равно никого не узнаешь.
— Прошу тебя, поедем куда-нибудь в другое место.
— Как хочешь.
Он окликнул извозчика, но тот, видимо, не услышал. Тогда Франц наклонился и тронул его за плечо. Извозчик обернулся.
— Поворачивайте обратно. И зачем вы так нахлестываете лошадей? Мы не спешим. Поедем на… знаете, аллея, которая ведет к Имперскому мосту.
— На шоссе?
— Да. Но не гоните так, в этом нет никакой надобности.
— Пожалуйста, сударь; это все буря, из-за нее кони так бесятся.
— Что и говорить, буря. Франц сел на свое место.
Извозчик завернул лошадей. Они поехали обратно.
— Почему я тебя вчера не видела?
— Где бы ты могла меня видеть?
— Я думала, что моя сестра тебя тоже пригласила.
— Ах, так!
— Почему ты не пришел?
— Потому, что я не в силах встречаться с тобою на людях. И больше этого не будет. Никогда.
Она пожала плечами.
— Где мы сейчас? — спросила она немного спустя. Они проехали под железнодорожным мостом и свернули на шоссе.
— Скоро Большой Дунай [6] , — сказал Франц, — мы едем к Имперскому мосту. Знакомых ты здесь не встретишь, — добавил он насмешливо.
6
Большой Дунай. — Так венцы называют реку Дунай, в отличие от Дунайского канала, также пересекающего город в его восточной части.
— Экипаж ужасно трясет.
— Да, мы опять едем по мостовой.
— Почему он едет такими зигзагами?
— Это тебе кажется.
Он, однако, и сам считал, что качало их гораздо сильнее, чем следовало. Но говорить он об этом не хотел, чтобы не напугать ее еще больше.
— Сегодня нам нужно о многом серьезно поговорить, Эмма.
— Тогда начинай, в девять я должна быть дома.
— Все можно решить двумя словами.
— Господи, что же это такое?.. — вскрикнула она.
Коляска каким-то образом оказалась между рельсами конки и теперь, когда извозчик попытался выехать, накренилась так, что едва не опрокинулась. Франц схватил извозчика за шиворот.
— Остановитесь, — закричал он. — Вы же пьяны.
Извозчик с трудом остановил лошадей.
— Но, сударь…
— Давай сойдем, Эмма.
— Где мы?
— Уже у моста. Буря теперь приутихла. Пройдемся немного пешком. Когда едешь, все равно толком не поговоришь.
Эмма опустила вуаль и последовала за ним.
— Приутихла, говоришь? — воскликнула Эмма; не успела она выйти из коляски, как ветер едва не сбил ее с ног.
Он взял ее под руку.
— Следуйте за нами, — крикнул он извозчику.