Жена на замену
Шрифт:
А мне не нравилось, когда он чему-то радуется. Потому что, когда радовалось это Высочество, горькими слезами рыдали все остальные. И что ему было нужно от Рэйнера? Как бы это узнать?
Гадала я не просто ходя туда-сюда по разрушенной комнате. Нет, я успела выйти из неё, забрав книгу с упражнениями. Мимолётно порадоваться, что вижу всех слуг, и вообще всех, к кому привыкла. Отдать приказ убрать учиненный мною разгром. Даже посетовать на то, что не владею никакими чарами, облегчающими быт — такому учили разве что где-то на юге, где магов много. А у нас… хорошо, что Рэйнер вообще приставил ко
Глава 20.2
Передёрнула плечами, думая об этом. Какая-то часть меня очень надеялась, что Йонна права, и его слова — просто очень глупый и жестокий способ меня защитить. Но даже если и так — для начала ему надо избежать лживых обвинений Стефана, а мне — избежать самого принца, у которого наверняка были свои планы и на меня тоже. И я действовала, подобно марионетке, захваченной чужими чарами, только приказы отдавала себе сама, стараясь не думать о том, как затаилась внутри сила принца и его странный союзник.
Первым делом, я отправилась на поиски Йонны, но к своему удивлению нашла только Летицию, притом бледную и мелко дрожащую. Завидев меня, служанка отвела взгляд, и разве только сбежать не попыталась. Я мрачно поинтересовалась:
— Расскажи-ка мне, что случилось? Только не говори, что ничего, девочки сказали, Йонна куда-то срочно уехала. За всё время, что я здесь живу, такого не случалось ни разу!
— Я… понимаете, что-то случилось, и я смогла ей немножко рассказать. Она отправилась докладывать Его Высочеству. Мне страшно! А если… — она не договорила, и заплакала.
И я понимала, почему. Летиция вряд ли разбиралась в магии, но она была умной девушкой, и могла делать выводы из того, что с нами происходило. Я подошла к служанке и крепко её обняла, махнув рукой на субординацию. Мы были подругами по несчастью, обе опутанные злыми чарами. Это показалось мне куда более важным. Какая разница, какое у человека происхождение, если Стефан покусился на то единственное, что нельзя отнять даже у самого бедного на свете крестьянина. На свободу воли. И уже за одно это приснопамятный поднос мне хотелось в него не кинуть, а расплавить и скормить.
Поёжилась. Никогда раньше не было во мне кровожадности, да только события последних дней кого угодно доведут до срыва. Плечи Летти всё ещё подрагивали, но она смогла взять себя в руки и успокоиться. И уже тише сказала:
— Ваше Сиятельство, вы такая сильная! Храбрая, умная, настоящая волшебница! Хорошо, что вы у нас появились. Я… я верю, что вы этого жука в короне прихлопните! Правда. Но Йонна велела мне ничего вам не говорить. Сказала, сама расскажет. А она самая мудрая женщина из всех, кого я знаю, и к тому же моя начальница. Если вы прикажите, я скажу, но может быть вы не будете? — она умоляюще посмотрела на меня, и я вздохнула. Приятно, конечно, что кто-то полагает тебя всесильной, но в реальности этого же и близко нет…
Сказала, впрочем, другое:
— Нет, жук без короны, и, если Светлейший благоволит нам, без неё и останется. Хорошо. Ты права, Йонну лучше слушать, если она так сказала, значит, смысл в этом был. Надеюсь, мой дорогой супруг вместе с Его Высочеством сейчас…
— Да, Ваше Сиятельство, вы правы, Ваше Сиятельство. Я накрою вам стол? — слёзы у Летиции высохли, и она явно вознамерилась хоть как-то занять меня.
Глава 20.3
Я сомневалась, что сейчас смогу съесть хоть крошку, но кивнула, и Летти принялась организовывать своих коллег по ремеслу, чтобы организовать трапезу одной только мне. Это было… непривычно. И неуютно, если учесть, что тревога всё равно не дала бы мне хоть как-то оценить их старания. Но раз уж я вынуждена без дела ждать, значит, нужно обеспечить способ промотать время хотя бы тем, за кого я отвечаю.
Постаралась очистить разум и поймать собственную магию за «хвост», как учил дарэ Анцгейр. Это же в ней была причина того, что у меня получалось бороться с внушением? Значит, мне нужно продолжать заниматься. Как бы мало ни оставалось времени до следующей выходки принца. Это я, по крайней мере, могу. Только оказалось, что отведенные на это минуты уже кончились, пока я думала, что впереди есть дни, а может быть даже и недели.
Летти как раз заканчивала накрывать на стол, когда прямо в столовой очутились Рэйнер и Йонна. Одновременно. И первое, что я услышала от горе-супруга, было:
— Завтра мы должны быть во дворце. Состоится дипломатический приём, на котором Его Величество должен будет выслушать дипломатов из Нетталы. Во дворце должна собраться вся высшая аристократия, поэтому наша обязанность — тоже присутствовать.
В голове вновь прозвучали те его слова. «Если ты хочешь остаться хозяйкой, а не вернуться к любимой матушке или отправиться в монастырь, в течение этого года ты должна забеременеть». Их Рэйнер сказал мне наедине, а теперь с ним была Йонна, и он, очевидно, совсем не хотел, чтобы она знала. Что именно он мне сказал. Губы сами собой сложились в ядовитую улыбку, и я процедила:
— А что, племенных кобыл, нужных, чтобы рожать наследников, на такие мероприятия тоже приглашают? Я уже сказала, что предпочитаю монастырь.
Свидетельствовать против него, обвиняя в том, что Рэйнер не совершал, я не собиралась. Это неправильно. Но и вести себя так, словно ничего не было, и он ничего такого мне не говорил — не собиралась тоже. Много хотите, дорогой герцог Геллерхольц. Внутри клокотала злость, которая искала выход. Неправильно, что гнев на принца доставался Рэйнеру… было бы неправильно, если бы его собственное поведение не умудрялось злить меня еще больше.
Рэйнер побледнел, на мгновение как будто задохнулся, хватая ртом воздух, но воспитание взяло своё. Он очень ровным тоном ответил:
— Даэ Геллерхольц, извольте не переходить границы разумного. Высшая аристократия обязана присутствовать на приёме. И при наличии супруги, она тоже должна там быть. Это — не обсуждается. Это наши обязанности.
Йонна, в своём «обычном» облике, разве только глаза не закатила. И не стесняясь Летти… просто залепила Рэю оплеуху. Как дворовому мальчишке, а не герцогу. И рявкнула: