Жена напрокат

Мельникова Надежда Анатольевна

— Нет, Герман Игоревич, так не пойдёт. Вы вечно мной недовольны. А я впечатлительная особа и от этого постоянно расстраиваюсь, — бормочу, опустив голову, ковыряя подол узкой юбки. И кстати! — Стягиваю с шеи его платок. — Держите! Или мне постирать?

Герман вздыхает, махнув рукой. А я продолжаю:

— Герман Игоревич, нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Поэтому давайте всё же решим этот вопрос как-то иначе. Найдём вам нормальную невесту.

Он виснет на дверце авто, заглядывая внутрь

салона. Не принятую мной руку убрал в карман. Злится.

— Чего вы хотите, Аня? Квартиру, машину, должность я вам уже обещал. Мое терпение не резиновое.

— Предложение, — выпаливаю я, вместо того чтобы ещё раз настоять на нашем «расставании».

— Предложение? — удивлённо приподнимает Герман брови.

— Да. — Чувствую, как в груди колотится сердце.

Однажды я застирывала губную помаду на его рубашке. Времени перед совещанием не было. В его шкафу, как назло, закончились чистые сорочки. И он отдал приказ потереть с мылом воротничок.

Разгуливал тогда передо мной полуголый со своими бицепсами, трицепсами и кубиками по офису, на телефонные звонки отвечал. А я тёрла чужие поцелуи, прекрасно осознавая, что он вообще не воспринимает меня как женщину. С таким же успехом он мог бы прохаживаться передо мной без трусов. И плевать ему было бы, что я вижу его причиндос. Я для него тумбочка или вешалка. Он, конечно, мой работодатель, а не кавалер, но всё равно… Тогда это показалось мне не менее обидным, чем сегодняшние события.

— Хорошо, Аня, выходи за меня.

— Ну нет, — горько всхлипнув, — так не пойдёт. Представьте, что вы женитесь по-настоящему. Как бы вы поступили? Вот она, любимая и единственная. А вдруг не согласится? Что, если откажет? Выберет другого, кого-то более успешного и красивого? Найдет вам замену?

— Может, мне ещё на колени перед вами встать, секретарь-референт?! — психует тритон, сжимая дверь автомобиля и наклоняясь ко мне особенно сильно.

Хоть бы не заплевал, а то вдруг слюна у него ядовитая.

Пожимаю плечами. В конце концов, это он от меня зависит. Неподалёку ржёт водитель. Хоть и делает вид, что не следит за нами.

А тритону в этот момент звонит брат. От злости босс случайно включает громкую связь, и я слышу, что его приглашают на ужин, куда очень просят взять с собой невесту, дабы познакомить её с матерью. А то отец девушку видел, а мама ещё нет.

Белозерский кладёт трубку, тяжело дышит, супит брови, играет ноздрями, смотрит на меня, как вьетконговец на ненавистного ему американца.

— Мы разработаем план. Мы продумаем каждое ваше слово. Мы тщательно выберем одежду и обувь. Вы выучите всё, что я люблю и не люблю, вы научитесь есть и молчать. И никакой импровизации! Только скудные детали совместных поездок и вечеров. Скромные разговоры без чувственных отношений ваших котиков и собачек. Всё понятно?

Пропускаю

его тираду мимо ушей.

— Сделайте мне предложение по-настоящему, Герман Игоревич, — прикусываю нижнюю губу.

Оглянувшись по сторонам, Белозерский дёргает глазом, как бульдог, которого дразнят кошачьим хвостом.

И медленно опускается на асфальт, подтянув свои дизайнерские брюки.

— Выходи за меня, Аня,

Ай, горит сарай — гори и хата!

— Больше чувства, Герман Игоревич. Вы не предсмертную речь читаете, а просите женщину разделить с вами тяготы жизни.

— Милая Анечка, любимая, неповторимая, великолепная, заслуживающая всего самого лучшего, золотце моё ненаглядное, выходи за меня, — при этом закатывает глаза и яростно поджимает губы.

— Мне не нравится язвительная ирония и сарказм в каждом вашем слове, босс, но в общем пойдёт. — Вылезаю из машины и шагаю мимо стоящего на коленях Белозерского. — А теперь пойдёмте выбирать кольцо!

Глава 11

Белозерский садится на диван в углу зала ювелирного магазина и, закинув ногу на ногу, достаёт телефон. Дёргает пальцем экран.

— Быстро выбирайте себе кольцо, Аня. И пойдёмте уже к немцам.

Кивнув, подхожу к стенду с украшениями. Колец много, все они красивые, цены заоблачные. Понятия не имею, на какую сумму рассчитывать. А спрашивать неловко. Надо было поинтересоваться заранее, до того, как вошли внутрь элитного бутика с искромётным названием «Золотишко». Сейчас спросишь у босса про диапазон цен, так он расбухтится, что меня нельзя пускать в приличное общество. И что я его в тысячный раз позорю. Тяжело вздохнув, убираю волосы за уши и облокачиваюсь на стекло.

Оглядываюсь на развалившегося на диване Белозерского. Ему совершенно всё равно, какое именно кольцо я выберу. А навязчивый консультант интересуется моим мнением так прилипчиво, будто от этого зависит будущее всей планеты.

Смотрю на девушку в строгом костюме, потом снова на босса. Откуда я знаю, какое кольцо будет достаточно подходящим для невесты тритона? А он вперился в свой телефон и кружит там, и тычет, как наглая цапля, пробравшаяся со своим голодным клювом в чужое болото. Так трёт пальцем по экрану, будто не успеет и всех лягушек расхватают.

Алё! Мне вообще-то помощь нужна! Сейчас выберу не то кольцо, и опять будут крики, вздохи, закатывание глаз и хлюпанье жабрами сквозь остро заточенные зубы.

— Пс-с-с, — подзываю босса, — Герман Игоревич, — стараюсь как можно тише, чтобы отвлёкшиеся на беседы друг с другом продавщицы не обратили на меня внимания. — Герман Игоревич. У нас проблема, — бубню в уголок рта. — Земля вызывает Хьюстон.

— Что?! — громко, в полный голос отвечает Белозерский, нарушая всю мою конспирацию.