Жена напрокат

Мельникова Надежда Анатольевна

К тому времени как я вернулась с работы, соседи уже и видео, и фото наснимали и даже начали водить к нашей квартире экскурсии. Ненормальный.

Почти каждое утро я нахожу в ящиках своего стола украшения и сладости.

Обед мне привозят на заказ, из ресторана. А ещё мой босс столько раз вызывает меня к себе в кабинет, что к вечеру отваливаются ноги. Он постоянно что-то придумывает, вот например на этой неделе он запланировал четыре командировки на оставшиеся три рабочих дня. Раньше он не пускал меня в свою машину, а теперь не позволяет

добираться отдельно, требуя сидеть рядом.

Не начальник, а настоящий монстр.

Плюс ко всему моё заявление о разводе аннулировали. Я звонила. В загсе очень извинялись, утверждая, что у них произошёл какой-то технический сбой. Сказали, необходимо явиться к ним лично и всё переделать.

А когда мне являться, если Герман меня допоздна таскает на ультраважные встречи с партнёрами?

В чём причина того, что я сейчас лезу на гинекологическое кресло? Надо бы ответить врачу, но в голове снова Герман.

— Я давно у вас не была, — наконец-то соображаю, — это во-первых, а во-вторых, у меня цикл обычно как часы. А в этот раз уже неделю нет месячных. Это вообще не про меня. Решила перестраховаться. Наверное, застудилась, и пошёл сбой.

Доктор заглядывает внутрь, щупает.

— Половой жизнью живёте?

Не успеваю ответить.

— Тест делали?

— А-а-а, да не, — махнув рукой. — У меня всего один раз был. Так же не бывает, верно? Люди в двадцать годами не могут зачать.

Внутри всё холодеет. Был же один раз у меня, был.

— Милочка, вам сколько лет? — удивляется доктор. — Вы в школе хорошо учились? Если тычинка своим пыльником хоть раз окунулась в пестик, может быть всё что угодно. Обратите внимание, что пестик, милочка, — это женский орган цветка, а то все обычно путают.

Лазает там везде, щупает, я ёрзаю. Дыхание спёрло и не отпускает.

— Милочка, — продолжает нравоучения. — Придя на осмотр к врачу-гинекологу, вы должны понимать, что доктор может заподозрить беременность с первых дней задержки по характерным признакам, которые сама женщина может и не заметить. Одного раза вполне достаточно.

Ребёнок? Беременность — это же значит ребёнок? Туплю. Ошарашенно смотрю на свои расставленные ноги. Я хотела карьеру, я как-то не собиралась ещё рожать. У меня и квартиры-то нет.

— Да нет. Не может быть. Вы что-то перепутали. Просто все опухло от простуды там, — смеюсь, — ерунда.

Опять туплю. Врач смотрит на меня поверх очков. Ей не нравится, что я спорю. Стягивает перчатки.

— Беременность? Это невозможно. Это просто нереально. Ерунда.

Она принимает вызов. И, пока я одеваюсь, пишет. Затем тычет ручкой на дверь.

— Напротив есть кабинет УЗИ, пойдёмте, там очередь, но я возьму вас по-быстрому, между пациентами. Может, тогда вы перестанете спорить. У меня опыт тридцать лет и чутьё, как у пограничной собаки.

Сижу под кабинетом, с силой сжав колени. Жду. Выходит одна девушка, пытается зайти другая, но врач зовет меня.

— Секундочку. У нас тут дело чести.

Я

рада, что ей весело. А меня уже от этого всего подташнивать начинает. Захожу в темноту кабинета, ложусь.

— Ха, ну и кто был прав?!

Поворачивает ко мне монитор и тычет в чёрно-белые размазанные пятна и точки.

— Надеюсь, что Эйнштейн? — сглатываю накопившуюся слюну.

— Двойня!

— Чего?

— Срок совсем ранний, но я уже с большой долей вероятности могу диагностировать многоплодную беременность. Всё хорошо. Пфу-пфу-пфу. К задней стенке прикрепились.

У меня над головой начинает крутиться потолок.

— А папашу знаете?

Какой же чудесный у нас участковый гинеколог, с юмором.

— Ещё как. Это муж мой.

— А что ж вы так редко с мужем-то спите? Надо чаще.

И ржёт.

— Подождите в коридоре, медсестра вам выдаст направления на анализы, и будем становиться на учёт.

Ошарашено одеваюсь. Долго не могу попасть ногой в брючину.

Вот же зараза хвостатая! Даже тут он преуспел. Нашёл способ.

Непонятное ощущение: с одной стороны, я безумно рада, с другой — злюсь. Аборт? Аж больно внутри. Непроизвольно прикрываю живот руками. Никогда я не смогу выскрести металлической штукой своих детей. Ну нет. Ужас.

Но как я буду жить в квартире отчима с двумя младенцами? Двумя! Ладно бы ещё один. Но двое! И убить я их не смогу. Ни за что.

Папа у них чё попало, конечно, но дети-то не виноваты. Да и это моя первая беременность, потом может вовсе не быть детей.

Сижу в коридоре. Смотрю в стенку.

— Нервничаю. Боюсь, что найдут какую-нибудь болезнь и я не смогу с первого раза забеременеть, — начинает со мной разговор рядом сидящая девушка.

Ничего не понимаю и не соображаю. Жду бумажки. Но я и без них не в состоянии пошевелиться. Не могу я пойти в офис, зная, что внутри меня растут две маленькие ящерки.

— У вас что-то нашли?

Миловидная и очень симпатичная, она трогает меня за руку и заботливо заглядывает в мою, видимо, очень бледную физиономию. Хорошая.

— Да, внеплановую беременность нашли. Двойню.

— Ой, какая радость, я вас очень-очень поздравляю, пусть растут здоровенькими, — прижимает она ладони к губам и аж сияет от счастья за меня.

— Спасибо. — Сижу ровно, как столбик термометра.

— Детки — это моя мечта. И вам очень-очень повезло, что есть от кого.

Она вся такая милая.

О да! Мне очень повезло, даже слишком.

— Один земноводный варан заделал мне маленьких пресмыкающихся.

Девушка хмурится. Ничего не понимает. У неё мило краснеют щёки. Она сжимает сумочку на коленях и как будто не может решиться что-то рассказать.

— А я сейчас проверю, всё ли у меня хорошо, и пойду за ребёнком к нашему генеральному, — выпаливает она.

— В смысле? — Достаю из сумочки бутылку воды, отвинчиваю крышку, пью, не переставая смотреть на соседку по очереди к гинекологу.