Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)
Шрифт:
Нолгар повторил слова брачного ритуала. Лесс на мгновение замерла - словно тоже прониклась величием древней клятвы, хоть и не понимала смысла. А потом опять продолжила кричать.
– Папа, почему бабушка Дейрани так кричит?
– шепотом спросил Тармила его сынишка.
– Если она любит дедушку, почему так злится?
– Она забыла его, Далран, - пояснил отец.
– А еще ее научили, что ксаранди злые и обижают хевья.
– Но это же не правда!
– Некоторые хевья в это верят. Она поживет с нами и все поймет. И обязательно полюбит дедушку.
Маленький Далран с сомнением посмотрел на орущую девушку хевья. Как-то не верилось, что она может кого-то полюбить. Трудно полюбить, когда тебя хватают за руки и держат там, где ты не хочешь быть...
Нолгар произнес обет и смолк. Лазурное мерцание между ним и Лесс вспыхнуло ярким светом и словно бы вобралось в их руки. Он отпустил ладонь девушки, она тут же ударила его кулаком в грудь. Нолгар даже не пошатнулся.
– Вы...
– прошипела Лесс на хевья, обводя взглядом собравшихся.
– Вы все пожалеете. Я вам всем отплачу. Всем!
Она повернулась и бросилась прочь из дворика. Нолгар не задержал ее, лишь мрачно смотрел вслед. Когда она скрылась из виду, повернулся к семье.
– Сомар. Спасибо, сын. И тебе, Лаини. Тармил, Керели. Спасибо, что были рядом. Эрени, душа моя. Не оставляй Лесс надолго. Тебе она доверяет больше, чем кому-то из нас. Навести ее завтра. Если она будет злиться и жаловаться - сумей выслушать. Далран, надеюсь, ты получил все ответы от отца. Хочешь спросить и меня?
Малыш помотал головой. Он побаивался деда и никогда не перечил ему. Нолгар казался мальчику чересчур суровым. Хотя тот никогда не повышал голоса на ребенка и ни на кого из семьи.
– Что ж, тогда добро пожаловать на свадебный пир!
Родственники потянулись вереницей в трапезную. Морани пошла в другую сторону. Она не член семьи. Ей больше нечего здесь делать. Нолгар остановил ее.
– Морани... За мной еще один неоплатный долг. Мне не хватит жизни, чтобы расплатиться с тобой за все, элатейя.
– Если бы я хотела предъявить счет, то уже сделала бы это. Не тревожься, Нол.
– Ты великодушна.
– Девочка... твоя жена. Ты пойдешь к ней сегодня?
– Да.
– Она хочет тебя убить. Может, не стоит усугублять? Это будет не брачная ночь, а насилие.
Проговорив это, Морани чуть не прикусила язык. Не следовало. Не ее дело, что случится между Нолгаром и его женой. Она сделала свое - сочетала их древним ритуалом ксаранди. Теперь они - муж и жена. Что между ними происходит, никого не касается. Но она слишком привыкла за годы, что ее касается все, что связано с Нолгаром... Они стали слишком открыты друг другу...
– Я же сказал, Мора, я все осознаю и за все отвечаю. Верь мне, друг. Я знаю, что делаю.
Она коснулась ладонью его плеча.
– Я тебе верю, Нол. Что ж, счастья тебе... и Лесс.
Он благодарно обнял женщину. И не увидел, как мука исказила ее лицо. Когда они отстранились друг от друга, Морани вновь хранила прежнюю сдержанность и спокойствие. Она попрощалась с ним, вышла из дома. И лишь когда села в свой портшез, дала волю слезам. Ни одна душа
***
Задыхаясь, я толкала к двери тяжелую кровать. Не знаю, откуда у меня силы взялись. Наверно, от ярости я сейчас весь этот проклятый дом могла сдвинуть. Ненавижу! Проклятые глотта. Про муженька я вообще молчу. Похотливый хра. А эти?! Медовая Эрени называла меня подругой, а сама спокойно смотрела, как ее дед мне руки выкручивал. Ни слова не сказала, не заступилась.
Даже мальчишка стоял и смотрел. Ну с него-то что взять. Только этот седой глотта пришел, и тот на словах помог, не на деле. Хотел бы помочь, вырвал бы меня из лап папаши да отпустил домой. А теперь придется с ним ложиться. Сколько ж ему зим, коли дети у него старики?! Как мне хотелось растерзать проклятого муженька. И всех глотта.
Вдруг меня толкнуло к стенке. Кровать отлетела от двери, как соломенная. Вошел суженый. Теперь уже муженек. Я сжала кулаки. Ну а чего я хотела - колдун ведь. Надеялась кроватью заслониться, дура. Бежать надо было. Не знаю как, но бежать.
– Не подходи!
– прошипела.
– Порешу!
Схватила стул и швырнула со всей дури в окно. Стекло треснуло, осколки посыпались на пол. Я выхватила самый крупный, занесла над запястьем.
– Убью себя, но не лягу с тобой!
Опять не подумала, кто передо мной... Проклятый суженый даже не моргнул - просто посмотрел и пальцы мои сами собой разжались, осколок упал на пол. А я окаменела, не в силах даже нагнуться за ним.
Колдун глядел мне в глаза. Тяжело поглядел, смурно.
– Неужели я так тебе противен? Лучше смерть?
– Лучше!
– выкрикнула я. Крик вышел тонкий, как мышиный писк.
Он вздохнул, сел на кровать.
– Хорошо, Лесс. Давай просто поговорим.
– Поговорим? Ты меня выкрал, чтобы разговаривать?
– Нет. Но остального ты не хочешь. А я не хочу, чтобы ты себя резала. Поэтому предлагаю уговор.
– Какой еще уговор?
Я ощутила, что руки-ноги уже могут шевелиться. Нагибаться за стеклом не стала. Успею изувечиться. Можно и послушать, что за уговор у него.
– Я не трону тебя. Не стану с тобой ложиться против твоей воли.
– Да неужто?! Домой вернешь?!
– Не верну. О том и уговор.
– Ну так чего с тобой разговаривать, если не вернешь!
– А ты думаешь, тебя дома с распростертыми объятьями встретят? Или забыла, как пращей стреляли, не заботясь, что могут в тебя попасть? А если твои родичи теперь сочтут, что ты заколдована глотта, и убьют?
– Все не с тобой миловаться, - буркнула я, но про себя не была так в том уверена. Жить-то хотелось. Я уж и сама не понимала, как это я себя стеклом полоснуть собиралась... Но знала - приблизится ко мне глотта, смогу опять!