Жена некроманта

Зайкина Нина

Так что до вечера мы с сыном успели поиграть в догонялки, ладушки и даже поспали немного. Обед нам принесли в комнату два стражника. Пока я прыгала на одного, требуя, что бы нас выпустили или хотя бы прорваться к двери, второй поставил еду на стол и оба вышли, не забыв запереть дверь. Что б вас!..

Когда нам в окошко заглянула сочувствующая луна, дверь открылась, и на пороге появился муж. За все время проведенное здесь, моя злость, проиграв битву с моим бессилием, сменилась безразличием. И все это безразличие

показала мужу, полностью проигнорировав его появление в комнате. Только сын повис у него на руках, рассказывая, чем мы с ним занимались целый день.

Внимательно осмотрев комнату, его взгляд снова остановился на мне.

— Что здесь происходит?

Нет! Он еще и у меня спрашивает?! Я к нему даже не повернулась, продолжая смотреть в окно на тихую ночь. Но злость снова стала подниматься.

— Рила, — рявкнул муж так, что я вздрогнула.

— Да господин, — почти сразу явилась служанка. Они, что, под дверью подслушивают?

— Уложи Вилиала в его кровать. Только осторожно, постарайся не разбудить.

— Хорошо, господин, — поклонилась девушка и, взяв мальчика на руки, вышла из комнаты.

Закрыв за служанкой дверь, он подошел ко мне:

— Расскажи.

Я молчу. Луна серебрит верхушки деревьев, ветер мирно их раскачивает, а травка колышется в такт деревьям, поддаваясь легкому порыву ветра. По лунной дорожке крадется черный кот.

— Ты так и будешь молчать? — раздалось у самой макушки.

Исходящее от него напряжение я чувствовала всей спиной. А что я скажу? Нажаловаться на них, как маленькая девочка? Да эта выдра небось уже свою версию выложила, пока он сюда шел!

А я не буду жаловаться. Вот не буду и все! Я сильная, я сама справлюсь. Пусть это будет тяжело, пусть мне будет очень сложно, но я смогу! Смогу…

Я всхлипнула. Я не хотела, но скопившиеся за сегодняшний день обида и зло, пошатнули мои нервы. Вот я и не сдержалась, всхлипнув второй раз.

На мои вздрагивающие плечи легли его руки. Губы коснулись моей макушки.

— Прошу тебя не надо! Не молчи, не замыкайся снова в себе! — он повернул меня к себе лицом и наклонился, что бы заглянуть в глаза, потому что я смотрела в пол. — Мы только начали, наконец, понимать друг друга! Не дай потеряться этому, расскажи, что произошло. И не важно, что до этого говорили остальные.

Значит все-таки нажаловалась змеюка. А теперь нажалуюсь я, и посмотрим, чья возьмет.

Я подняла на него полные слез и обид глаза. Всхлипнув в очередной раз, обняла его, пряча стыд и позор в его рубашке. Он тут же обнял меня, поглаживая одной рукой по голове, а второй еще сильнее прижимая к себе.

— Так ты расскажешь мне, что и как здесь произошло и кто посмел обидеть мою жену?

— А ты не знаешь? — удивленно посмотрела на него. Ну не может он не знать. И точно, он улыбнулся своей шикарной кривой улыбочкой:

— Знаю,

конечно, но я хочу, что бы ты сама рассказала… что бы ты научилась мне доверять.

— Если знаешь, зачем тебе мое мнение?

Странный он какой-то! Было бы ему интересно моя точка зрения, я бы не сидела взаперти.

— Ну что ты опять молчишь? — после затяжной паузы спросил супруг.

— А что я могу сказать? Что твое слово не имеет никакой силы?

— Когда это я не держал слова?! — вскинулся муж. — Говори!

— А вот сегодня и не сдержал.

На лице Орлайна отразилось такое изумление, что мне стало его на мгновение жалко. Но себя мне сегодня точно жальче, так что и дальше будем давить, пока своего не добьюсь — чтоб уволил эту несносную дамочку.

— Я не понимаю…

— И я вот не понимаю, какое право имела няня применять ко мне магию, когда ты обещал, что никогда этого не сделаешь! — всхлипнула я для пущей убедительности.

— Да обещал. Но я обещал, что я не буду применять к тебе магию, за других я не ручался.

Мне так обидно стало, даже здесь он защищает эту выдру. Не меня — жену, а ее. Да кто она такая, чтоб рушить мою семью, мой мир, мое счастье? Я не выдержала и слезы с новой силой поспешили оросить мои щеки влагой.

— Правда? — всхлипнула я. — А я думала, что если это нельзя даже моему мужу, то всем остальным его подчиненным это и вовсе запрещено. А оказывается, всякие няни могут меня связывать и головой об камни бить?

— ГДЕ?! — он так сжал мои плечи, что я к головной боли еще и переломанные кости добавятся. Вот бы Василис так трепал!

— Больно, — пискнула я.

Хватка тут же ослабла.

— Где ударилась, показывай!

Я с горестным вздохом указала на затылок, там явственно ощущалась шишка.

— Твою темную! — ругнулся некромант. — Как она посмела!

— Вот и я у нее это спросила. А она сказала, что ты сам разрешил.

— Я? — и такое изумление в глазах.

Со вздохом я пояснила:

— Она сказала, что ты разрешил применять ей любые средства, лишь бы меня из поместья не выпускать. Это правда?

— Отчасти, — задумчиво кивнул муж, смотря поверх моей головы в окно.

— Что значит отчасти? Ты хочешь сказать, что она может меня и покалечить, лишь бы я за забор не выходила?

Он крепче прижал меня к себе и, посмотрев мне в глаза, сказал:

— Нет, конечно! Как тебе такое могло прийти в голову?

— А она меня все время обижает, а ты ей и слова поперек не скажешь. Что мне прикажешь думать по этому поводу?

— А ты не думала, что на все есть свои причины? — он внимательно на меня посмотрел.

— Думала. И если я могу предположить, что ты не выпускаешь меня за ворота из ревности, то когда я думаю о твоих отношениях с леди Василис… мне очень грустно.