Жена-невольница. Непокорное пламя
Шрифт:
– Прости за беспокойство, - прощебетала Розалинда и указала экономке на дорожное платье, бережно уложенное на кресле.
– Но мне самой ни за что не справиться с этим модным, но жутко неудобным одеянием.
– Конечно-конечно, - засуетилась Джоси.
– Мне следует привыкать к обязанностям горничной.
Покончив с одеванием, она усадила госпожу в кресло и занялась ее прической. Больше получаса колдовала она над роскошными темными кудрями, и результат превзошел все ожидания. На голове у Розалинды будто выросла башня, с вплетенными в нее шелковыми лентами
– Просто загляденье, - констатировала Джоси.
– Полагаю, мадам Бланш останется довольна Вашей внешностью.
Розалинда снова посмотрелась в зеркало, но за прошедшее время в ее лице мало что изменилось. Она все еще выглядела печальной и бледной.
– Джоси, будь добра, подай мне подаренную Орели шкатулку, - попросила леди.
– Не хочу, чтобы сестра будущего мужа подумала, будто я больна.
Экономка припудрила лицо госпожи, нанесла на ее высокие скулы румяна, а на тонкие веки - жемчужный порошок. Красный блеск на основе пчелиного воска и корня альканны вернул пухлым губкам яркий оттенок.
– Теперь мне не удастся позавтракать, - рассмеялась Розалинда. Она вновь взглянула в зеркало и осталась довольна результатом. И, как любая девушка, уверенная в собственной неотразимости, воспаряла духом.
– Но оно и к лучшему. Трястись в карете на полный желудок - не самое легкое испытание для леди. Стоит икнуть - и мадам Бланш сочтет меня деревенщиной.
Джоси, не скрывая удовлетворения результатом работы, уперла руки в бока и насмешливо проговорила:
– Не стоит заботиться о том, что она подумает. Между прочим, ее брат получил титул совсем недавно, а она, так и вовсе простолюдинка. В сравнении со славным родом Лавуан, граф Кюрель всего лишь щеголь, получивший титул не по наследству, а по прихоти парламента.
Розалинда искоса взглянула на экономку и поморщила носик.
– Но это не отменяет главного. Графский титул гораздо выше, не имеет значения, за какие заслуги он получен.
Джоси не спешила соглашаться:
– Пусть так. Но это вовсе не означает, что Вы должны принижать себя перед ними. Несите Вашу хорошенькую головку с достоинством королевы, Вы это заслужили.
Уверенность экономки, однако, не передалась Розалинде. Ей, как испуганному воробышку, хотелось забиться под крыло матери и никогда не улетать на холодный север.
– Не уверена, что у меня это получится, - сдавленно проговорила она.
– В чужом месте, без поддержки близких я вряд ли смогу вести себя как королева. Да и не думаю, что граф ожидает от меня этого. В данный момент ему нужна сиделка и помощница, а не супруга.
Джоси склонилась над Розалиндой, обняла ее за плечи и утешающе прошептала:
– Я буду с Вами. Давайте спустимся в столовую и попрощаемся с Вашей матушкой и Коумом. За Вами могут прибыть в любую минуту.
Розалинда согласилась и за завтраком в кругу семьи произнесла довольно сбивчивую, но искреннюю прощальную речь. Мать торжественно вручила ей шкатулку с драгоценностями и расцеловала в обе щеки.
Все члены семьи старались вести себя естественно и непринужденно, но
Бланш явилась за невесткой ближе к полудню, когда семья вновь собралась за общим столом. Обведя взглядом некомфортабельное жилье, мадам отказалась покидать карету и потребовала, чтобы Розалинду немедленно усадили рядом с ней. Джоси, встречавшая гостью возле порога, печально вздохнула и пошла в дом за молодой хозяйкой.
Все то время, пока кучер и сопровождавшие карету охранники грузили сундуки с приданным на крышу кареты, мадам, нисколько не смущаясь, рассматривала севшую напротив нее Розалинду. При этом на ее шаровидном лице отображалось нечто, походившее на презрение.
Под этим тяжелым взглядом водянистых с желтоватым оттенком глаз, Розалинде хотелось превратиться в мышку и забиться в дальний угол кареты. Мадам Бланш смотрела на нее так, как смотрят наставницы пансиона на провинившихся подопечных. Казалось, еще секунда, и в тяжелой, по-мужски грубой руке золовки появится плеть, дабы проучить невестку за неизвестную провинность.
– Южанки всегда выставляют себя напоказ подобным образом?
– закончив осмотр, довольно бесцеремонно вопросила мадам Бланш.
– Вы больше похожи на обитательницу борделя, чем на будущую графиню. Эти волосы, яркие губы и декольте... немыслимое убранство для леди.
Мадам фыркнула, и при этом ее грузная, но практически лишенная женской груди фигура, колыхнулась, как сливочный пудинг. В черном, застегнутом под самое горло платье, серого цвета чепце, без единого украшения, она напоминала ворону, неизменную обитательницу городских свалок. Да и голос ее, лишенный свойственной женщинам мелодичности, больше походил на карканье.
Розалинда сцепила руки в замок и уставилась на свои колени. Ярость в ней перемешалась с горечью, готовой в любую секунду вырваться наружу в виде настоящего потока слез. Напрасно она старалась понравиться сестре будущего мужа, результат ее трудов возымел прямо противоположное действие.
– Разве дамы севера не пользуются косметикой и не носят легких платьев в теплое время года?
– примирительно спросила Розалинда, боясь поднять взгляд.
– И всегда укрывают голову чепцами, в том числе и незамужние девушки?
Мадам Бланш сложила руки на груди в непримиримом жесте и важно кивнула. Несколько секунд слышалось ее недовольное пыхтение. Когда же заговорила, то вложила в слова все то пренебрежение, что испытывала к ненавистным приверженцам короля.
– Благовоспитанные леди хранят свои прелести только для мужей, - чопорно произнесла она, - на людях же скрывают внешность. Если все ваше приданное состоит из подобных откровенных нарядов, то вам лучше оставить их. К тому же так карета станет легче, и мы быстрее покинем это захолустье.