Жена-невольница. Непокорное пламя
Шрифт:
Дрожащей от нетерпения рукой Аделина приняла конверт и тут же спрятала его в складках домашнего платья. Вскрывать послание при постороннем и выставлять напоказ свои волнения и тревоги показалось ей чрезмерным.
– Сердечно благодарю Вас и прошу передать Его Величеству слова бесконечной признательности и заверения в нашей вечной преданности, - Аделина проговаривала давно заученные фразы, как скороговорку, сохраняя при этом бесстрастное выражение лица.
Посыльный браво прищелкнул каблуками, поклонился дамам и удалился.
Едва дверь за
Пока баронесса срывала печать и распаковывала конверт, ни ее дети, ни экономка не шелохнулись. Кажется, все перестали дышать, а Джоси и вовсе принялась бесшумно заламывать руки. Она всегда искренне переживала за семью и имела некоторую склонность к драматизму.
Но вот Аделина достала письмо, пробежалась по нему глазами и, приложив ладонь к тревожно бьющемуся сердцу, сообщила:
– Адриан своей монаршей милостью выделил для Коума место в королевской военной академии. Он также был столь щедр, что принял в качестве оплаты наш скромный особняк в Керси. В конце месяца барону Лавуану надлежит явиться в Фьюре, где ему предстоит проживать последующие пять лет обучения.
Коум громко присвистнул и, подпрыгивая от радости чуть ли не до потолка, воскликнул:
– Ура! Сбылось!
Он схватил за руки стоящую рядом с ним Джоси и закружил ее в танце. Экономка охала и не попадала в такт шагам, но не предприняла и попытки вырваться. Для нее проявление мальчишечьей радости Коума казалось настоящим счастьем.
Но Аделина сообщила пока только половину новости. Послание от короля несло счастье для ее сына и трагедию для ее дочери.
– Милая, - обратилась баронесса, беря Розалинду за руку, - в разговоре с королем я упомянула о твоей склонности к лекарству и...
Аделина на секунду замолчала, чтобы перевести дыхание.
– И он выделил мне место в академии лекарей?..
– с сомнением произнесла Розалинда.
В глазах Аделины блеснули слезы. Ах, если бы она могла повернуть время вспять, то ни за что на свете не стала бы говорить королю о сильном даре дочери. Лучше бы Адриан вообще не знал о Розалинде и не пытался с ее помощью помирить север и юг страны. Покорствуя парламенту, монарх решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев.
– Нет, речь пойдет совсем не об этом...
– Голос отказывался подчиняться Аделине, и она вновь остановилась, так и не договорив.
Второй раз за столь короткий период ей приходится сообщать дочери печальные новости, но желание матери отгородить дитя от всех несчастий на свете лишком сильно и приказывает хранить молчание.
– Я стану фрейлиной королевы?..
– продолжила гадать Розалинда.
– Ходят слухи, что Ее Величество страдает ревматизмом и мой дар мог бы ей пригодиться.
– Его Величество одобрил твой брак с графом Астором Кюрелем, владельцем поместья в Глесоне и рьяным сторонником парламента, - быстро произнесла Аделина, прежде
– Адриан своей монаршей рукой уже подписал контракт.
Розалинда покачнулась, и матери пришлось ее поддержать. Впрочем, иной реакции Аделина и не ожидала от дочери. Выдержать столько потрясений и сохранить здоровье не смогла бы и взрослая дама, что уж говорить о девушке, только что вернувшейся из уединенного пансиона.
Розалинда, бледная, как цветок каштана, и онемевшая, на несколько минут утратила дар речи. Она ожидала любых известий, но только не подобных. К замужеству с неизвестным ей графом, да к тому же сторонником парламента, она оказалась не готова.
– У меня есть право отказаться?..
– преодолевая немоту, заставила себя вымолвить Розалинда.
Аделина слишком любила дочь, чтобы соврать ей.
– Неисполнение прямого приказа короля приравнивается к государственной измене, - голос матери стал хриплым и безжизненным.
– Тебе придется подчиниться.
Внезапно первое ошеломление Розалинды сменилось бессильной яростью. Ей хотелось кричать во все горло, но не было сил. Глаза нещадно жгло, но не осталось слез. Непокорное сердце требовало немедленно бежать. Прочь, подальше от короля, его требований и мужа, незнакомого и нежеланного.
– Лучше тюрьма, чем этот брак, - собрав волю в кулак, сообщила Розалинда.
– Если я не могу принадлежать любимому, то лучше останусь ничьей. Умру, но не подчинюсь.
Вместо ответа Аделина посмотрела на Коума, так радовавшегося своему зачислению в академию. И Розалинда прозрела, поняла, что счастье ее близких зависит от нее. Отказавшись выполнять приказ короля, она подставит под удар брата и мать, тех, кого искренне любит и кому желает только счастья. Ради них можно пожертвовать всем.
– Я заложница вашего благополучия, - мертвенно-бледными губами прошептала Розалинда. И улыбнулась: безрадостно, но мудро.
– Поднимемся в твою комнату и все обсудим, - предложила Аделина и тревожно взглянула на дочь.
– Возможно, мне удастся развеять твои страхи.
Розалинда проследовала за матерью, позволила ей расшнуровать на себе корсет. После же покорно села на краешек кровати, и устремила свой взор на Аделину, занявшую кресло напротив.
– Ты раньше встречалась с этим графом. Он очень стар и уродлив?
– это, пожалуй, был самый неловкий вопрос, который Розалинда когда-либо задавала матери.
– Я кое-что слышала, - не стала скрывать Аделина.
– Если мне не изменяет память, то Кюрель метил на место в парламенте, но не сошелся во мнениях с Изидором и получил в награду за верную службу только графский титул и довольно богатое имение. Орели отзывалась о нем, как о довольно амбициозном и властном человеке. Но это совершенно не значит, что он станет плохо обходиться с будущей женой. Что же до возраста, ему должно быть около сорока или чуть больше. А вот о внешности графа, увы, мне ничего не известно. Впрочем, красота - это не главное достоинство мужа.