Жена офицера

Агаджанян Самсон

— Ты сердишься на меня?

— Нет.

— Тогда поцелуй.

— Не хочу.

— Тот, кто по-настоящему любит жену, это слово никогда не произносит. Запомни это.

Он хотел повернуться к ней, обнять, но не мог. Она ждала, но он так и не повернулся.

Утром, перед его уходом, Настя обратилась к нему:

— Алеша, мне нужен твой совет…

Он вопросительно посмотрел на нее.

— В университете давно начались занятия, что мне делать? За непосещение занятий меня могут отчислить.

Она увидела, как побледнело его лицо,

и сразу поняла, что он подумал.

— Ты хочешь уехать? — спросил он.

— Нет. Просто жду твоего совета.

— Надо поехать в Целиноградский пединститут по поводу перевода на заочное отделение.

— Мне одной не хочется ехать. Может, вместе?

— Боюсь, что меня не отпустят.

— А ты скажи своему командиру, с какой целью едешь.

— Хорошо, завтра я поговорю.

На обед Алексей не пришел. Не дождалась она его и к ужину. Вернулся он только на следующий день к вечеру. Взглянув на мужа, Настя поняла, что у него на работе неприятности. Хотела спросить, что случилось, но подумала, что сам скажет. Обнимая ее, он грустно спросил:

— Скучала?

— Да.

За столом он ел молча. Точнее не ел, а, думая о чем-то, ковырял вилкой в тарелке.

— Алеша! — позвала она.

Но он не слышал ее.

— Алеша! — притрагиваясь к его руке, вновь позвала она.

Приподняв голову, он посмотрел на нее.

— Ты почему не ешь?

— Спасибо, я уже поел, — он отодвинул от себя тарелку и посмотрел на часы. — Мне пора.

— Ты что, уходишь?

— Да. Я забежал на минуту, чтобы увидеть тебя.

— Что случилось?

— Все нормально.

— Ты говоришь неправду. Я же по твоим глазам вижу, что ты чем-то расстроен.

— У меня во взводе плохие дела. Вчера на службе начальник караула в честь своего дня рождения устроил коллективную пьянку. Дело чуть не дошло до оружия.

— А ты при чем? Не ты же их водкой поил!

— Ты что, не поняла, что пьянку совершили мои подчиненные?

— Я все поняла. Кто организовал эту пьянку, тот и должен нести ответственность.

— Он понесет ответственность, но все шишки посыпятся на мою голову.

— Почему?

— Да потому, что я плохо работаю, — раздраженно ответил он.

— Если твои солдаты пьют, значит, они тебя как командира не ценят и не уважают.

— Ты так думаешь? — задетый ее словами хмуро спросил он.

— А ты как думаешь?

Он хотел ответить, что глубоко ошибается, но передумал, так как она в чем-то была права. Настя это поняла и спокойно сказала:

— Ты не сердись на мои слова, но если солдаты по-настоящему любят своего командира, они его никогда не подведут.

— А ты откуда знаешь?

— Читала про Суворова. Солдаты в огонь и в воду за ним шли.

— Мне до Суворова как до Китая пешком.

— А тебе и не надо быть Суворовым, будь самим собой, но учиться у него тебе не мешало бы.

— Ох и умная ты!

— А тебе хотелось бы, чтобы я была глупая?

— Нет.

— Тогда слушай, что я тебе говорю.

Плохого не посоветую. Ты когда вернешься?

— Не знаю.

— А как насчет поездки в Целиноград?

— Тебе придется ехать одной. После этой пьянки меня перевели на казарменное положение.

— Я ничего не поняла. Объясни, что значит казарменное положение?

— Начинай привыкать. Тебе еще не раз придется услышать это слово. Казарменное положение означает «ни шагу от взвода». Куда солдаты, туда и ты. По ночам не спать, а караулить, чтобы они вновь не выкинули очередную «шутку».

— Но ты же не железный! Тебе надо есть, спать…

— Насчет еды не переживай. Солдатской каши хоть отбавляй, а насчет сна, то это слово надо забыть. К нему я вернусь, когда пойду на пенсию. Спи спокойно и ни о чем не думай. Соседи не беспокоят?

— Нет. Я почти из комнаты не выхожу. Алеша, без тебя в Целиноград не поеду. Я подожду, когда тебя отпустят.

— Хорошо. Думаю, дня через три-четыре меня отпустят.

Он притянул ее к себе, прижал к груди.

— Я люблю тебя.

Она закрыла за ним дверь, пошла к себе, достала книгу, легла на кровать и стала читать. Но, прочитав несколько страниц, отложила в сторону. Она представила Алешу, как тот в темноте идет в часть…

Лишь на третьи сутки, под утро, он вернулся домой. Поцеловав ее, снимая с себя полевую форму, сообщил ей, что его отпустили на один день. Через час они были на автостанции. Им повезло: буквально через пять минут отходил автобус. К обеду они приехали в Целиноград. В приемной пединститута секретарша, выслушав Настю, объяснила, какие необходимо представить документы, чтобы из МГУ ее перевели на заочное отделение Целиноградского пединститута. Домой они приехали поздно вечером. Не успели войти в дом и поужинать, как Алексей собрался идти на работу. Настя удивленно посмотрела на него.

— Ты посмотри, который час! Твои солдаты давно спят.

— Сегодня мой взвод в карауле. Надо проверить, как службу несут.

— А без проверки нельзя обойтись?

— Конечно нет. Солдат не будешь проверять — обязательно что-нибудь выкинут.

— Выходит, ты им не доверяешь?

— Пока нет. У меня во взводе есть солдаты, за которыми нужен глаз да глаз.

— Плохо, когда не доверяешь.

— Ты знаешь, по наследству какой мне взвод достался? Даже представить себе не можешь. Одни пьянчуги.

— И Дмитриев тоже?

— Нет. Он и еще несколько солдат исключение. Ребята порядочные. Кстати, у Дмитриева высшее педагогическое образование. Вся надежда на него. Ребята прислушиваются к его голосу. Ну, я побежал!

Алексей быстрыми шагами шел на охраняемый объект, где в карауле службу нес его взвод. Подойдя к объекту, остановился. Идти к караульному помещению вокруг объекта не хотелось и, недолго думая, он пролез через проем деревянного забора и пошел по тропе наряда. Впереди в ста шагах виднелась вышка. Часовой, заметив на тропе постороннего, громко крикнул: