Жена охотника
Шрифт:
Конечно, горе Антуана было нечем по сравнению с тем, что ощущал сам Эдуард.
Трудно представить себе ощущения человека, потерявшего то, кем он был.
В те первые дни в Эдуарде сталкивались боль, злоба, отчаянье, ненависть к окружающим и полное отчуждение всего вокруг. Часами он мог сидеть в кремле у окна, наблюдая в одну точку, а затем резко вскочить и начать громить все вокруг себя.
По ночам обитатели замка слышали, как он ходит туда-сюда по комнате, словно
С людьми Эдуард стал раздражительным. Злым. Чувство юмора, и без того жестокое, теперь проявлялось в нем через ужасные шутки, когда он подкрадывался к кому-либо из слуг, и пугал их, то издавая звериные вопли, то резко хватая сзади своими остистыми руками.
Слуги начали увольняться, а то и вовсе сбегать из замка, не вынося странного и дикого повеления его хозяина.
Одним из последней людей, оставшихся с Эдуардом, была госпожа Герранд, старик Дюверье, отец и, сколь это ни удивительно, Эжени.
Вопреки увещеваниям родителей, юная госпожа Беркас осталась в замке после внезапной болезни жениха.
Мать ломала руки. Отец- кричал и грозился лишить всего. Ведь никто не знал, чем так сильно болен Эдуард. Но Эжени оказалась непреклонной. Она была помолвлена. Перед всеми людьми, собравшимися в Флер Лазарь в тот вечер. И, хоть даже она не любила Эдуарда, бросить его сейчас она не могла. Остаться для нее было делом чести. И она осталась.
Однако от Эдуарда она получила мало благодарности за свой поступок. В лучшем случае, он игнорировал ее присутствие. В худшем - притворялся что вот- вот кинется на нее, чтобы укусить своими острыми клыками, или же рассуждал о том, как теперь ей понравится спать с ним после свадьбы.
****
Как-то раз, когда они сидели в малой гостиной, и Эдуард рассуждал о том, сможет ли он игнорировать животный инстинкт и не разорвать Эжени на части, девушка, со слезами на глазах, сказала.
– Зачем вы так жестоки...
Эдуард усмехнулся:
– А зачем вы так упорно надоедаете мне своим обществом?
– Я ваша невеста,- ответила Эжени, собрав в кулак все свои остатки самообладания.
– Невеста?- повторил за ней Эдуард,- Моя невеста?
И тут он резко вскочил с места и, перевернув кофейный столик, стоящий перед Эжени, навис над девушкой.
Глаза его горели яростью, рот скалился в полуулыбке-полу ухмылке, обнажающей острые клыки.
– Моя невеста?- прорычал Эдуард,- Прекратите этот балаган. Вы давали обещание человеку, не зверю. Я сыт по горло и вашей жалостью, и вашей фальшивой любовью. Так что убирайтесь, пока я не откусил палец, на котором красуется ваше обручальное кольцо!
Сказав это, Эдуард отошел к окну, более не обращая никакого внимания на Эжени.
Девушка, трясясь от слез, выползла из своего кресла и направилась к двери.
– Прощайте, Эдуард, - сказала
Так Эжени Беркас ушла из его жизни.
Вечером к Эдуарду прибежал разгневанный отец.
– Позволь объяснить свое поведение относительно госпожи Беркас?!- выпалил он с порога.
Думай Эдуард еще хоть о ком-то кроме себя, то непременно заметил бы, как сильно постарел Антуан за время его болезни. И как много горечи в его словах. Но Эдуард был занят тем, что царапал когтями стол из дорого красного дерева, с наслаждением наблюдая за результатом своей работы.
– Госпожа Беркас могла покинуть тебя давно. Но она оставалась. И пока она была здесь, у тел еще был шанс на спасение!- прошипел Антуан,- Разве не помнишь, что сказала та цыганка.
Тут Эдуард впервые метнул на отца взгляд своих желтых глаз.
– Шарлатанка. Она сказала лишь то, что ты хотел услышать. Любовь спасет меня! Ха!
Эдуард выставил вперед свою когтистую лапу.
– Посмотри, отец, разве от этого есть лекарство!?
– Ты мог бы попытаться...- слабо сказал Антуан.
– Любовь Эжени столь же фальшива, как и она сама,- холодно ответил Эдуард, - И мне надоело ее пустое присутствие. Пусть убирается ко всем чертям!
Антуан взглянул на сына и в глазах его читалась одна боль.
– Послушай,- протянул он было к Эдуарду руку, но тот резко оттолкнул его.
– Вы все тоже можете убираться, вслед за милой госпожой Беркас!
– Эдуард...
– Пошел к черту, Антуан! Эдуард Лазаре умер. Так ведь ты велел записать по всем книгам?
– Я хотел оградить тебя. Тот профессор и подобные ему...
– Врешь!- зашипел Эдуард, -Ты лишь хотел очистить свое имя от меня. Так знай: у тебя больше нет сына. Ты свободен. Убирайся!
– Эдуард...
– Прочь!
Последнее было сказано с такой яростью, что Антуану показалось: вот-вот, и сын бросится на него. Что ж, это та цена, потому сам назначил себе Эдуард.
Отстранив чувства, Антуан сказал.
– Хорошо. Я уеду. Замок и его владения отныне будут лишь твоим домом. В банке я открою счет на твое имя, и ты сможешь воспользоваться им, когда снова почувствуешь себя человеком. В остальном - твоя воля исполнена. Мы теперь чужие друг другу.
– Теперь?- тихо переспросил Эдуард, отвернувшись к окну,- Мы всегда ими были.
Антуан его уже не слышал. Он ушел.
Следом за ним покинула замок госпожа Герранд. Она держалась стойко, но жуткие выходки и перепады настроения Эдуарда вывели из себя и ее.
– Внутри вы куда большее чудовище, чем снаружи,- сказала добрая женщина, уходя.
Эдуард лишь оскалил зубы.
Последним ушел старик-учитель Дюверье.
– Мне жаль вас, Эдуард,- сказал он,- Простите, что я так и не смог вас ничему научить.