Жена опального лорда
Шрифт:
Айли ушла на разведку, а я тихо порадовалась своему иезуитству. Пусть эта лягушка шпионит за Келлином для Громмера и для короля, а заодно добывает нужную информацию для меня. Все равно ни любви, ни дружбы с мужем у нас не получится, так с чего мне за него беспокоиться? Напротив, в моих интересах, чтобы его не уволили снова с госслужбы.
На данный момент я вообще не хотела ни о чем беспокоиться. Только уснуть – и спать до самого конца света. Ну или хотя бы пока не пройдет похмелье.
***
Второй раз я проснулась, когда уже
Осторожно встав, я дернула за шнурок звонка. Минут через пять дверь приоткрылась.
Вообще к местной десятеричной системе времени я за неделю в этом мире приноровиться не смогла. В замке куранты на башне отбивали каждую половину часа, и мне удалось вычислить, что в сутках здесь двадцать часов, а сами часы длиннее наших. Чувство времени у меня было развито хорошо, минуту могла определить с точностью до двух-трех секунд, поэтому по-прежнему ориентировалась на наши мерки. И пять минут, которые прошли до появления Айли, тоже были нашими.
– Вам лучше, госпожа? – осторожно поинтересовалась она.
– Да, - ответила я не слишком уверенно, прислушиваясь к себе. – Принеси мне что-нибудь поесть.
– Чаю?
– Хорошо.
Разумеется, кэор - это был не чай и даже не совсем аналог. Скорее, горячий отвар трав и ягод – красный, кисловатый, немного терпкий. Но пили его именно так, как мы пьем чай: и утром, и днем, и вечером, обычно с чем-то сладким, поэтому в голове у меня, как и во многих других случаях, прописалась пара: местное слово и русский перевод.
Айли ушла и вскоре вернулась с подносом. Боже, какое счастье, никаких поворотов ключа, действовавших на нервы, как шелест пенопласта! Дверь здесь вообще не запиралась на замок. Ну еще бы, кто посмеет без разрешения вломиться к хозяйке? Только ее муж… если захочет, конечно.
При свете дня выяснилось, что спальня поменьше, чем в замке, но и камин, и маленький столик в ней были. Очень хотелось узнать, что за дверями, однако для начала стоило перекусить и одеться. Я налила в кружку чая из белого пузатого кувшинчика с коротким носиком, отломила кусочек булочки, обмакнула в варенье из желтых ягод.
– Ну, какие новости? – поинтересовалась, прожевав.
– Госпожа Леона уехала.
– Айли, мне нет дела до госпожи Леоны, я ее не знаю.
– Господин Келлин приказал перенести его вещи из гардеробной в комнаты на втором этаже. В западном крыле.
Тоже не особо новость. Значит, теперь у меня целых две гардеробных. Было бы еще что туда складывать. Наверно, у служанок больше платьев, чем у дамы Лорен.
– Мне надо умыться и одеться. И хоть что-то здесь посмотреть.
– Да, госпожа, - кивнула Айли. – Я принесу воды.
Допив чай, я заглянула сначала в ту гардеробную, из которой ночью пришел Келлин. Она оказалась достаточно просторной, с большим окном, занавешенным плотной шторой. Пустой шкаф с раздвижными панелями,
Вторая гардеробная, по расположению и размерам копия первой, была гораздо более роскошной. Шкаф такой же, все остальное – нет. Ковры с высоким ворсом, драпировки, резьба, мягкая мебель. Это была по-настоящему женская комната, и мне вдруг стало не по себе. Показалось, что хозяйка вышла на минуту и вот-вот вернется.
Да, здесь было красиво и уютно, но я решила, что прикажу перенести мои вещи в гардеробную Келлина, там я не чувствовала себя самозванкой – хотя, если подумать, именно самозванкой и была, пусть не по своей воле.
Пока Айли ходила за водой, я решила выбрать одежду поприличнее. Отодвинула резную панель и застыла, удивленно моргая. Шкаф был полон разноцветных платьев, они едва помещались там.
Келлин оставил наряды покойной жены? На память? Или просто не поднялась рука выбросить? Ну что ж, дело его. Закрою эту комнату и больше никогда не буду в нее заглядывать. Но где тогда мои несчастные платьишки?
– Я все развесила, госпожа, пока вы спали, - Айли вошла с кувшином через вторую дверь, из коридора. Я посмотрела на нее с недоумением, и она пояснила: - Господин Громмер приказал все вам вернуть.
Вот оно что! А я-то думала, почему Лорен ходит в таких унылых обносках. У нее отобрали всю одежду, кроме самых стремных тряпок. Неужели дядюшка думал, что в них она постесняется сбежать? Да нет, Лорен, судя по количеству и разнообразию барахла, была жуткой тряпичницей. Лишение гардероба, скорее, акт морального давления, только и всего. И вряд ли единственный.
– Тебе придется перенести все в другую гардеробную, Айли, - я вытащила первое попавшееся платье из струящейся нежно-сиреневой ткани, приложила к себе.
– Почему? – она захлопала глазами точно так же, как только что я перед этой выставкой.
– Мне неприятно пользоваться комнатой покойной жены лорда. Это слишком… личное. В общем, перенеси все туда.
– Как прикажете, госпожа, - Айли потянулась к вешалкам, но я остановила ее.
– Потом. Сейчас я хочу умыться и одеться. И… ты узнала, что я тебя просила?
– Да, госпожа, - оставив в покое платья, служанка пристроила на табурете начищенный до блеска таз. – Кое-что.
Пока я умывалась и потом, помогая одеваться, она рассказала, что дама Маэра умерла два года назад, рожая второго ребенка, который тоже не выжил. Ей было всего двадцать три.
– Говорят, лорд Келлин сильно горевал. Она была очень красивая, ее все любили. И лорд, разумеется, тоже. Ее портрет висит в галерее, справа от лестницы.
Ужас какой, поежилась я. Келлин, конечно, хам трамвайный, но подобного даже врагу не пожелаешь. Может, он и стал таким от горя. А я еще ляпнула, что он задушит меня подушкой и снова станет вдовцом.