Жена по наследству
Шрифт:
Хорошая, добрая, немного несчастная, очень славная, ранимая, безумно красивая. Кажется.
Хотя совсем не в моем вкусе. Я предпочитал роковых блондинок, которые быстро встают на колени. Такие милые мышки, как Мили, меня не особенно привлекали. Если бы она не начала ругаться на мои сигареты...
Я вспомнил ее большие, немного грустные глаза. В них не было радости, когда она улыбалась своей подруге. Зато они искрились возмущением, когда Мили громко сообщала об омерзительном запахе от сигарет.
Я бы
Ее панику после нападения невозможно было сыграть, изобразить. Мы говорили и делали странные вещи этой ночью. Я никак не мог отделаться от ее образа, не хотел открывать глаза и снова видеть брата. Приятнее было вспоминать стройные ножки Мили, и как ветер трепал ее русые волосы, пока мы ждали скорую. Пряди прилипали к ее губам. Она зачесывала их рукой назад, и они рассыпались по плечам.
– Руслан, это побочка какая-то, или ты так рад меня видеть?
Я открыл глаза.
Марат пялился на мой пах. Кажется, Мили продолжала меня будоражить и на расстоянии. Надо же, от одних мыслей о ней - встал. Еще и при брате. Жесть.
Я скорее натянул одеяло до пояса и огрызнулся:
– Ты себя в зеркало видел, мелкий? На тебя и у Элтона Джона не встанет. А я вроде не из геев.
– Ну знаешь...
– обиделся Марик. – Мало ли... Ты странный сегодня Руслан. За девочкой бегаешь, членом тычешь в потолок. Я уже не знаю, что от тебя ждать. Стараюсь не думать об инцесте.
– Заткнись, придурок.
Я прикрыл глаза снова, грудь тряслась от сдерживаемого смеха. Но Марат исчерпал лимиты юмора и вернулся к насущным проблемам.
– Даже если выносить твою нимфу-Милану за скобки, этих чудиков с ножичком из машины нужно искать. Отец точно не оставит их поиски ментам онли.
– Отец?
– переспросил я.
– Ты ему сообщил?
Марик хмыкнул.
– Ага, прям. Это он мне позвонил среди ночи и велел мчать к тебе с утра раннего.
– Бля...
– не выдержал я.
– Откуда он узнал?
– Так от ментов, конечно. Через дядю Колю.
– Салмановский опер?
– Он самый.
– Я думал, он давно помер.
– Живой, - махнул рукой Марат.
– Еще простудится на наших похоронах. Скажи спасибо, что отец матери не сказал. Бережет ее.
– Спасибо, - буркнул я.
Пришел медбрат Николай, и мы замолчали. Он возился с моей капельницей, снова измерил давление. Проверил руку и сообщил, что готовит бумаги на выписку. Мне велели не тревожить руку две недели, приезжать на осмотр через день.
Марат отвез меня домой и остался на ночь. Конечно, пришлось позвонить отцу и отчитаться о здоровье.
– Как ты, Русь?
– спросил он без долгих приветствий.
–
– Я поднял только Марата, которому вредно спать до обеда. Кто-то должен был отвезти тебя домой. В больнице и так знали, кто ты.
– Ладно. Согласен. Спасибо за беспокойство и что маме не сказал.
– Ей не стоит знать.
– Снова согласен.
– Мне не нравится покушение на тебя в любом случае, но на фоне грядущего оглашения завещания это выглядит еще хуже, - продолжал излагать отец.
Я пытался не связывать эти вещи, но если даже папа и Марат сходятся, то игнорировать совпадение сложно.
– К тому же мне звонил Исаев. Он хочет встретиться с тобой.
– Исаев - это же адвокат...
– Да, он был поверенным Алексея. Вернее, фирма Романа вела его дела. Забавно, потому что именно Рома в свое время уговорил нас не связываться с Агеевым. Думаю, уже тогда он знал чуть больше, чем имел право нам говорить.
– Зачем он теперь ищет встречи со мной? Немного похоже на какие-то махинации.
– Вряд ли. Исаев хитрый, как сто индейцев, но нам он не враг. Никогда им не был. Оглашение через две недели?
– Да. Как раз в офисе «Фемиды» в Сити.
– Роман Андреевич позвонит тебе, Руслаш.
Я тяжело вздохнул, ненавидя Исаева заранее, завещание и самого Агеева, который заварил эту возню. Давно не позволял себе нытья, но рука болела без морфия, член тоже ныл от постоянного стояка, и душу как будто рвал когтями дикий зверь.
– Ненавижу все это дерьмо. Не хочу ничего знать об этом завещании, - почти завыл я в трубку. –
Почему я должен опять слушать о нем?
– Он твой отец, Руслан.
– Ты мой отец. Кажется, мы решили это вопрос, когда мне было четырнадцать.
Артур на том конце провода в Казани вздохнул не менее тяжело, чем я. Думаю, ему тоже было немного обидно, что он был моим отцом по призванию, а не по крови. Хотя я никогда не чувствовал себя Агеевым, что и отразил в первом же паспорте.
– Я люблю тебя, Рус, ты же знаешь. Я всегда...
– Всегда считал меня родным. Конечно, я знаю это, пап.
– Но ты должен принять последнюю волю Алексея. Мы с тобой Казаевы, но по крови – ты его сын.
– Сегодня той крови стало чуть меньше, - пошутил я криво. – Может, это вышла последняя
Агеевская?
– Пожалуйста, не шути так. Я с трудом остался в Казани и не сказал Айзе. Меня остановил только хирург, который заверил, что зашьет тебя почти незаметно.
– Да я не собирался помирать, пап. Не драматизируй.
– А ты не дразни меня, парень. Я уже старый, нервный.
Я снова хмыкнул. Артура Казаева сложно было назвать старым. Цифра в паспорте как будто была не про него. Вообще вся их компания старперов не была похожа на пенсионеров.