Жена по принуждению
Шрифт:
– Ты боишься его? – она тоже поднялась.
– Не его, – замешкалась, перед тем как ответить. – Я боюсь стать его собственностью. А именно так и будет.
Шаги становились всё ближе. Кристина шумно вздохнула. Взяла с постели коробочку с кольцом и подала мне. Я молча забрала и, не успела больше ничего сказать, возле двери остановились двое оперов. Один из них отпер её, второй же вошёл внутрь.
– Ефимова, на выход, – приказал он мне.
Я с непониманием приоткрыла рот, собираясь спросить, что случилось.
– На выход, – гаркнул он прежде, чем вопрос слетел с губ. Взял за локоть
– Вперёд, – скомандовал он.
– Куда вы меня ведёте? – я посмотрела на одного, затем на другого. Оба они были мрачные и немногословные. Дурное предчувствие так и сдавливало грудь.
– Я никуда не пойду, пока вы не… – остановилась было, но первый крепко сжал мою руку выше локтя и без разговоров поволок дальше. Мне оставалось только идти вперёд, потому что я была никем. Тем более тут. Стоило нам выйти в комнату при входе, я увидела двоих мужчин в чёрных костюмах.
– Вот она, – бросил один из оперов и, подтолкнув меня к ним, отпустил.
Мужчина в чёрном кивнул. Взял меня так же, как до этого мент. Мы оказались на улице. Апрель был прохладный, и в своей кофте я замерзла моментально. Ветер пробрался под край, тело покрылось мурашками.
– Куда вы меня тащите?! – я попыталась вырваться. Извернулась, выворачивая руку. – Что происходит?! Да ответьте же вы! – меня начинала бить истерика. Снова ударила, вцепилась в рукав пиджака пальцами.
Впереди стояла машина. Огромный чёрный внедорожник. Предчувствие стало ещё сильнее, от паники меня начало подташнивать.
– Отпустите! – толкнула мужчину. – Я не…
Дверца машины открылась, и меня впихнули внутрь. Я упала на сиденье, волосы рассыпались по плечам, лбом я упёрлась… В бедро. Подняла взгляд и встретилась им со взглядом Якова.
– Можем ехать, – обратился он к водителю, а после опять посмотрел на меня: – Я передумал, Мирослава. Ждать до завтра я не хочу.
Глава 3
Мирослава
В салоне царило молчание. Длилось оно с того момента, как я, послав Якова к чёрту, швырнула в него футляром с кольцом как будто специально для этого оказавшимся у меня в кармане.
– Куда мы едем? – всё-таки не выдержала я первой. Меня начинало потряхивать. Это же молчание выматывало и пугало.
– Ты послала меня к чёрту, помнишь? – выговорил он, вальяжно устроившись на сиденье. – Я подумал над твоими словами.
– И что надумал? – старалась отвечать небрежно, только его слова и взгляд не предвещали ничего хорошего.
– Что неплохо будет у него погостить, – коробочку он так и держал в руках. Пальцы его лежали на бархате, и в этом было что-то вызывающее. Медленно он поглаживал ее, а у меня было чувство, что касается он не футляра – меня. – Только не мне, а тебе.
Я резко подняла взгляд от его руки к лицу. Губы его были чуть заметно искривлены в усмешке, пронизывающий взгляд так и приковал меня к месту.
– Хватит играть со мной! – спокойствие кончилось, вышло истерично и громко.
На него это не подействовало. Было чувство, что ему даже доставляет удовольствие выводить меня из себя. Я мотнула головой.
– Я не стану твоей безделушкой,
– Ну что ты, – он одним движением ухватил меня за кофту и подтянул к себе. Взял за подбородок и спросил тем самым бархатным голосом, от которого у меня всегда бежали мурашки: – Что ты? Ты никому ничего не докажешь. А знаешь почему? – я сглотнула, когда он, убрав пальцы с подбородка, погладил меня по щеке. – Потому что тебя никто не станет слушать.
Поглаживая, он смотрел мне в лицо, и внутри всё сковывалось от понимания, что это действительно может быть так. Я приоткрыла губы, чтобы ответить ему, но слова вдруг исчезли. Сильнее сжав кофту, Яков коснулся меня сквозь неё. Я вздрогнула. Разжал кулак и провёл по краю, немного проникая пальцами, дотрагиваясь до голой полоски кожи над резинкой штанов.
– Это ты так считаешь, – слова прозвучали жалко.
– Ты считаешь так же, только не готова в этом мне признаться, – одернул кофту. – Хотя себе уже призналась.
В последний раз он коснулся моей щеки, скулы. Убрал волосы за ухо и обвёл ушную раковину, за ней гвоздик серёжки в ухе.
– Тебе нравятся эти серёжки, – не вопрос – утверждение.
Серёжки… Их вдел мне в уши он сам. Перед тем ужином, теми переговорами, после которых вся моя жизнь полетела к дьяволу. Потому что тогда я впервые поддалась ему, и это стало точкой невозврата.
– Серёжки, как серёжки, – отползла на другую сторону сиденья.
Что значила его презрительная усмешка, я понятия не имела. Но тревога стала ещё сильнее.
Яков рассматривал меня, как будто никогда не видел. Взгляд его медленно скользил по моему лицу, по телу и ногам, и я всё сильнее ощущала себя пойманной в ловушку.
– Поверни тут, – бросил он водителю.
– Поедем по вчерашнему адресу? – коротко осведомился тот.
– Да.
Я ничего не понимала. Пыталась уловить суть разговора и не могла. Смотрела на Якова, вглядывалась в жёсткие черты лица, искала ответы во взгляде и, будь он проклят, не могла найти ничего! Внедорожник выехал на набережную, и я, в попытке немного унять бешено стучащее сердце, стала наблюдать за пешеходами, за проезжающими мимо нас машинами. В горле стоял ком, а под ложечкой так и посасывало. Мысли путались. Мне нужен адвокат. Хороший адвокат, который сможет доказать, что я не виновата. Который не побоится пойти против Серебрякова. Здесь мне захотелось застонать, потому что это было главным: кто захочет пойти против Серебрякова? Кто?!
Прошло ещё минут пятнадцать прежде, чем наш автомобиль остановился на подземной парковке элитного жилого комплекса. Не знаю, сколько этажей было в доме, мне показалось, что сосчитать их невозможно. Позади нас остановилась ещё одна машина, вышедший из неё охранник открыл дверь Якову, второй – мне.
– Решил показать мне всё своё могущество? – съязвила, когда мы остановились у двери лифта.
– Всё своё могущество показать тебе я не смог бы, даже если бы захотел, – подтолкнул меня в кабинку. Двое охранников немыми тенями последовали за нами. – Показывать я тебе ничего не собираюсь, Мирослава, – уже глядя на меня. – Мне это не нужно.