Жена по призванию
Шрифт:
– Вот как? – оживился Руперт. – Не расскажешь ли, какие именно выводы ты сделала?
– Не попадаться, – внятно сказала Нэт.
Я негромко хихикнула: такой ответ был весьма в духе наемницы. Алонсо криво усмехнулся и устроился поудобнее, съехав чуть пониже и откинув голову назад. После чего прикрыл глаза. Руперт неодобрительно покачал головой, махнул на Нэт рукой и снова уставился в окно. Остаток пути мы проделали в тишине.
Проехав еще около часа, мы наконец прибыли к пункту назначения. Въехали в незнакомый мне город – как я поняла, это и был Ренберри, – миновали несколько узких улочек, площадь с колодцем,
Дом был массивный, добротный, трехэтажный, построенный из темно-серого камня, который даже сейчас, под конец солнечного дня, хранил остатки приятной на ощупь прохлады.
Было очевидно, что карета подъехала к дому с его задней стороны. И дверь, которую распахнул перед нами слуга, являлась не парадным входом, а черным.
– Вы только не подумайте, что граф пытается уязвить вас подобным приемом, – нарочито громко обратилась к нам с Дамианом Нэт. – Он просто боится пускать в комнаты для гостей сброд вроде нас.
«Вот как, – промелькнуло у меня в голове. – Стало быть, граф».
– Не боюсь, а соблюдаю меры предосторожности, – отозвался Руперт, которому, в сущности, и были адресованы слова наемницы. – Разговор, который нам предстоит, не предназначен для светских гостиных и посторонних ушей. Поэтому мы проведем его в ином помещении.
– В каком именно? – деловито осведомилась Нэт.
Алонсо с Дэном молчали; я уже успела заметить, что в случае с Рупертом они предпочитали предоставлять переговоры наемнице.
– О, ты его еще не видела, – как-то многозначительно улыбнулся Руперт. Его улыбка показалась мне чрезвычайно подозрительной. – С полгода назад я полностью переоборудовал подвал. Тебе понравится.
Нэт в очередной раз равнодушно фыркнула, а я подумала: «Уж не в пыточную ли нас, часом, ведут?» Не в меру богатое воображение, каковым меня неоднократно попрекал Дамиан, принялось подсовывать моему мысленному взору всевозможные ужасы. Однако предугадать то, что мы увидели на самом деле, оно оказалось неспособно.
Пока мы спускались по ступеням в сопровождении лакея, я тихонько коснулась локтя Дамиана. И, когда он повернулся и наклонил ко мне голову, шепотом спросила:
– Этот человек не кажется тебе опасным?
Дамиан, на секунду скривившись, качнул головой и подбадривающе сжал мои пальцы.
– Не для нас, – шепнул он в ответ.
– А то, чем он угрожал Нэт и ребятам? – уточнила я, не вполне успокоенная.
Времени на пространный ответ не было: мы уже спускались по последним ступенькам.
– Есть две категории людей: одни говорят, другие делают, – лаконично ответил Дамиан, прежде чем мы оказались в самом низу.
Помещение было очень просторным и освещалось при помощи многочисленных свечей. Свет попадал сюда еще и через мутные стекла длинных узких окошек, тянувшихся под самым потолком. Если внутренняя часть кареты была обита красной материей, то здесь преобладал темно-зеленый оттенок. Таков был цвет мягкой мебели, скатерти на круглом столе, устилавших пол ковров и даже рам у картин. Та часть комнаты, где мы расположились, была относительно автономной и вполне невинной. Две кушетки и три
В первую очередь в глаза бросался бассейн, довольно-таки большой, если учитывать, что он находился внутри дома. Он, конечно, не мог сравниться с настоящим озером, но проплыть несколько ярдов вполне позволял. Судя по трубам и другим приспособлениям, которые я могла разглядеть со своего места, вода в бассейне при желании нагревалась и, кажется, даже приводилась в движение.
Возле бассейна стояло несколько простеньких плетеных кресел, спинки которых были опущены необыкновенно низко, так что даже и не понять, сидел в них человек или все-таки лежал. Одно же из них оказалось настолько широким, что заставляло задуматься о том, не для двоих ли оно предназначено. На полу стояли два высоких сосуда странной формы с какой-то жидкостью в нижней их части и выступающей из верхней части трубкой.
Последняя часть комнаты была отгорожена невысокой зеленой ширмой, впрочем сейчас сдвинутой так, что увидеть можно было достаточно. Я, во всяком случае, углядела широченную кровать под роскошным балдахином, застеленную шелковой простыней, а также еще одну, попроще и поуже, зато с таким украшением, как кандалы для рук и ног, крепившиеся к спинкам кровати в изголовье и изножье. С содроганием присмотревшись, я увидела, что изнутри кандалы были отчего-то обиты мягкой материей.
Мое любопытство разыгралось, и я чуть было не развернулась на девяносто градусов в надежде рассмотреть еще больше, но Дамиан, ничего не говоря, развернул меня обратно.
Войдя в подвал, Нэт без малейшего стеснения плюхнулась на кушетку и развалилась на ней прямо как была, в сапогах, перекинув ногу на ногу и заложив руки под голову. С усмешкой проследив за ее действиями, Руперт сделал всем остальным знак устраиваться поудобнее. Мы с Дамианом сели на второй кушетке; сам хозяин дома опустился в кресло; Алонсо с Дэном последовали его примеру.
– Ого, какое логово разврата! – присвистнула, разглядывая помещение, Нэт. – Воображаю, какие здесь проводятся оргии.
– Хочешь поприсутствовать? – мгновенно ухватился за ее слова Руперт.
– Только в качестве наблюдателя, – мило улыбнулась наемница.
– Можешь прийти в качестве наблюдателя, а там уж как получится, – хитро ухмыльнулся хозяин.
– Благодарю покорно! – хмыкнула Нэт.
– Томас! – между тем окликнул лакея Руперт.
Слуга – кстати сказать, не тот, что сопровождал нас во время поездки, – был высоким седовласым мужчиной лет сорока пяти – пятидесяти, одетым по всей форме и обладавшим идеальной осанкой. Вообще во всех его движениях чувствовалось немалое достоинство (соответствовавшее, впрочем, человеку его социального статуса), неторопливость и в то же время предупредительность. Одним словом, этот человек никак не вписывался в царившую в подвале атмосферу. И тем не менее он, кажется, являлся одним из немногих, кто был вхож на данную территорию. Что, несомненно, свидетельствовало о том, что Томас пользовался безграничным или, во всяком случае, весьма существенным доверием своего господина.