Жена самурая

Богачева Виктория

— Господин!..

Такеши оказался прав в своем предположении: лагерь этой ночью охраняли еще совсем юнцы. Верно, они присоединились к войску, пока он находился в плену.

Это было плохо. Он никогда не поощрял участие мальчишек в войне, несмотря на то, что отец брал его в походы с самого детства, и самураев учили обращаться с мечом с трех лет. Он был сыном главы клана и был обязан всюду следовать за отцом и учиться у него. Таков его долг.

Сражаться же должен тот, кто встретил, по меньшей мере, пятнадцать зим. Иначе война оборачивалась бессмысленной гибелью мальчишек,

что не делало чести ни их семьям, ни клану, под чьим стягом они сражались. Дети должны были оставаться в своих домах, чтобы было кому мстить, когда погибнут взрослые, чтобы было кому встретить врага, если он победит.

Такеши знал, что Нарамаро и Фухито не разделяли его взглядов, равно как не разделял их его отец, и потому сейчас он смотрел в безусое лицо мальчишки, опустившегося перед ним на колени в снег.

— Масато и Изаму возвращались? — спросил он и махнул рукой, чтобы солдаты поднялись.

— Масато-сан вернулся задолго до заката, господин. А Изаму-сан пару часов назад.

«Хорошо», — подумал Такеши, оседлав Молниеносного и кивнув Мамору, чтобы тот следовал вместе с Нанаши за ним.

Если вернулся Изаму, значит, вести о союзе с Асакура достигли лагеря, и Фухито и Нарамаро больше не готовились обороняться от объединенного войска Тайра.

Когда они достигли первых разбитых палаток, он спешился и передал Молниеносного конюхам. Очевидно, их приближение заметили, потому что Фухито и Нарамаро уже его ждали. Меж ними обычно было не принято проявлять эмоции, но сейчас каждый их них стиснул Такеши, крепко постучав тому по спине.

— Я привез нам гостя, — с холодным презрением выплюнул Минамото, обернувшись к Нанаши. — Он должен встретить здесь столь же радушный прием, как встретил я в его родовом поместье.

Несколько десятков людей уставились на связанного, безмолвного мужчину. Его испуганный взгляд бегал с одного лица на другое, пока не остановился на лице Такеши. И тогда в глазах Нанаши вспыхнула лютая ненависть, заставившая Минамото впервые задумать на несколько мгновений о ее причинах. За что Тайра так его ненавидел? Уж точно не потому, что их кланы последние годы враждуют.

Краем уха он уловил чей-то сердитый голос и, обернувшись, увидел, как пустившего в них стрелу юнца отчитывает кто-то из старших — Такеши не знал его имени.

Он подошел к ним в момент, когда мальчишке назначали палки как наказание за его невнимательность и непочтительность.

— За что ты собираешься его наказать? — спросил Такеши. — За то, что он сделал все, как должно?

— Он оскорбил вас, господин, — с испугом в голосе отозвался мужчина.

— Меня не может оскорбить солдат, который исполнял то, что ему велели — охранял лагерь. Я запрещаю его сечь, — ледяным голосом отрезал он и услышал за своей спиной выдох облегчения, который не сумел сдержать юнец.

— Мамору, отвечаешь за него головой, — Такеши кивнул в сторону связанного Нанаши и поймал настороженный взгляд мальчишки. — Я запрещаю его увечить.

— Да, господин, — уже ему вослед отозвался сын Яшамару.

— Зачем он тебе живым? — спросил Нарамаро, когда они втроем зашагали вглубь лагеря к палаткам. — Нобу это не остановит.

— Нобу

уже не имеет никакого значения. С поддержкой Асакура мы уничтожим их всех, — Такеши дернул плечом. — А Нанаши… считай его моей прихотью.

— Как Наоми? — Фухито искоса посмотрел на него и успел заметить мимолетную тень, пробежавшую по лицу.

— Она закрыла меня собой. Стрелы угодили ей в плечо, а должны были — мне в сердце, — тяжело отозвался Минамото. — Я оставил с ней у Асакура всех, кого смог.

— Она почувствовала нападение, а ты — нет? — Фухито едва уловимо приподнял брови. Всегда считалось, что из них троих самым сильным чутьем обладал Такеши.

— Получается, — он криво усмехнулся. — Я обязан ей жизнью.

Пока они шли, Минамото осматривался по сторонам. Самураи готовились сниматься с места: убирали навесы и палатки, без которых могли обойтись, чистили броню и оружие, загружали повозки, которые предстояло отправить в ближайшие дружественные им деревни.

— Мы рассчитываем выступить завтра на рассвете, — пояснил Нарамаро. — Но, когда получили вести от Масато, были готовы уйти уже сегодня.

Нахмурившись, Такеши коротко рассказал им о затеянной Асакура интриге.

— Старик совсем растерял остатки ума, — фыркнул Татибана. — Он правда думал, что ты сорвешься и нападешь на Тайра?

Минамото неопределенно пожал плечами. Он не стал говорить, сколь близок был к этому, когда стоял в коридоре напротив Нобу и Нанаши, и они задавали вопросы о его отце. Чудовищно близок.

И лишь легкое, едва ощутимое прикосновение пальцев Наоми к его руке удержали Такеши от того, чтобы сорваться и шагнуть в пропасть.

Нарамаро, видимо, еще не растерял уверенности в его нечеловеческой выдержке, которой он больше не обладал.

— Что обещал Асакура? — спросил Фухито, пока они рассаживались около костра.

Кто-то из самураев передал Такеши подогретую лепешку и пиалу с рисом. В такие моменты он всякий раз возвращался в давно минувшие годы своего детства и юности, проведенные подле отца в военных походах.

— Поделиться рисом и убивать солдат Тайра, если те убегут на его земли.

— Немного, — Нарамаро протянул к костру руки.

— Уж что есть, — скривился Такеши.

Даже за эту помощь он заплатит своей дочерью и обширными землями клана Токугава.

— Я обещал быть с вами столько, сколько потребуется, — спустя некоторое время заговорил Фухито, до того задумчиво смотревший на пляску огня.

Такеши и Нарамаро мгновенно переглянулись — в ту секунду оба уже знали, какими будут его следующие слова.

— Я думаю, мое время вышло. Говорят, умирать на рассвете — лучше всего.

— Фухито… — выдохнул Татибана и замолчал. Он был не вправе что-либо говорить.

— Вы окажете мне честь стать моими кайсяку*?

Такеши хотел мотнуть головой, но кивнул. Он смотрел на Фудзивара и не верил, что уже завтра его не будет рядом. Человека, вместе с которым он вырос. Союзника, с которым сражался спина к спине, и про которого всегда знал, что никто не ударит его сзади, пока там стоит Фухито.

— Я знаю, что это не добавит вам славы, и я благодарен, — Фухито церемонно склонил голову.