Жена скупого рыцаря
Шрифт:
Держа пистолет обеими руками, слегка согнув колени, киллер метнулся в дверной проем и прижался к стене, давая глазам возможность привыкнуть к смене освещения.
Не считая нескольких буртов слежавшегося сена и телеги, сарай был пуст. В центре слабо посверкивала огромная лужа, следы скрывала темнота, но запах духов стал уловимее и гуще.
Они здесь. И скорее всего — спрятались наверху.
Но как? Высота потолка не менее трех метров,
Ювелир подошел к пропилу в потолке, пошарил под водой ногами. Пусто. Значит, ее кто-то унес и спрятал…
Мысль не успела до конца оформиться. С диким ревом из-за стоявшей на двух колесах телеги возник Учитель. И, закрываясь деревом, как щитом, пошел на него.
Киллер тут же послал ему навстречу две «маслины». Но случилось невероятное. Тупой бандит умело «качал маятник»! И не просто качал, а успевал менять траекторию движения вместе с телегой!
Ювелир знал эту технику. И знал, что опытный, тренированный боец, «качая маятник», уходит от пули в упор. Но вместе с тяжелой, неповоротливой телегой?
Это выглядело невероятно, устрашающе. И киллер, не пытаясь угадать, где в следующий момент окажется Учитель, начал палить, посылая пули веером. И каждый раз туда, где противника уже не было. Вся обойма без остатка ушла в «молоко».
Когда телега врезалась Ювелиру в ноги, он упал на спину, и бесполезный, разряженный «ТТ» улетел под сено в угол.
Не повторяя прошлых ошибок, киллер откатился в сторону, подальше от деревянных колес телеги, и вскочил на ноги, не обращая внимания на жуткую боль в отбитых лодыжках. Он знал, что этот дикий слон затопчет его насмерть, останься Ювелир лежать на полу.
Мгновение, и щелкнувший выскочившим лезвием нож зажат в руке. Острием к запястью.
— Ну что, Учитель, потанцуем? — сипя сухим, горячим горлом, спросил убийца.
Их разделяла телега. Учитель достал из заднего кармана джинсов отбитое горлышко литровой бутылки и встал в позу.
Неловко встал, как показалось Ювелиру.
Но здоровый бугай полон сюрпризов, и на зажатость, неуверенность его позы убийца не повелся. Стал осторожен. Хватило трех проколов.
Шлепая ногами по луже, чавкая грязью, мужчины закружили в смертельном танце…»
Когда снизу, из сарая, раздался натужный рев разъяренного Льва, меня буквально подбросило над полом и опустило у люка головой вниз.
До сих пор не могу понять и повторить подобного скачка. Летела на звук любимого голоса, как муха… Ну, в общем, качественно пролетела.
Почти в кромешной темноте свистели пули. Бедный Лев, борясь с разболтанными
И Лев успел. Успел добраться до Бориса и ударить его в ноги. Наш враг упал, но тут же откатился в сторону и вскочил. Одним движением он выхватил из куртки нож с блестящим длинным лезвием и предложил боксеру станцевать.
Смотреть на их странный танец в темноте мне было жутко. Посверкивало лезвие в руке убийцы, стекло, зажатое в ладони Левы, выглядело призрачным и ломким. Неубедительность оружия моего защитника заставила меня искать свое.
Но что… что может стать оружием для женщины? Клок сена? Спящая подруга? Метнуть вниз Зайцеву на голову врага? Она Бориску вмиг своим весом придавит.
Что делать? А надо что-то делать, пока не стало слишком поздно…
Собственно, почему бы и не сено? Когда унавоженный чернозем слепил мне веки, я подумала, что ослепла навсегда. Пожалуй, стоит метнуть во врага снаряд сенной трухи. Пробежав на карачках до стога с Зайцевой, я схватила охапку рыхлого сена и транспортировала его к лазу.
Мужчины продолжали кружить вокруг телеги. Ни один не решался напасть первым. Нож в руках Бориса устрашающе порхал — убийца перекидывал его слева направо, делал обманные движения и выпады, описывал восьмерки.
Лева был выше и на вид сильнее. Но осколок бутылки не мог сравниться с отточенной сталью в опытной руке.
Передо мной стояла важная задача — швырнуть сено прицельно, не попав в Леву, но ослепив врага с первой попытки. Желательно. Второй попытки может не представиться. Борис уйдет от центра в угол или к воротам…
Есть! Голова неприятеля появилась под пропилом, я сгребла руками всю крошащуюся, ломкую труху и сбросила ее вниз.
Сенный водопад обрушился на Борю, труха облепила потное от напряжения лицо, забила ноздри, запорошила глаза… Держа нож в правой руке, наш враг пытался смахнуть с ресниц соринки и, пятясь, уходил в глубь сарая. Двумя огромными скачками Лев нагнал ослепшего противника и так врезал ему в глаз, что мне показалось, у Бори должна была оторваться голова.
Но враг попался крепкий. Вместе с головой отлетел в угол, хряпнулся о стену и затих. Лев стоял над ним и тряс отбитой, окровавленной пятерней. Потом нагнулся, выдернул из Бориных джинсов ремень и крепко, насмерть, стянул локти противника за спиной.
Я висела с потолка, как летучая мышь, и давала указания:
— Ноги, ноги ему свяжи!
Усталый Лев опустился рядом с поверженным противником и стянул с себя футболку. Еще одного ремня для пут у нас не было (поясок фланелевого халата тети Аси мы где-то уронили с Зайцевой), и ноги Бориса мой боксер запеленал футболкой. Узел Лев стянул такой, что ткань можно было лишь разрезать.
Прежде чем подать мне лестницу, Лева долго собирался с силами. Полночи мой бедный, храбрый Лев таскал упитанную Зайцеву, не расслабляясь даже на секунду, ждал схватки и выложился весь в единственном ударе.