Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
Резко оторвавшись от моих губ, Олдер пристально всмотрелся мне в глаза и севшим голосом произнес:
— Нам лучше остановиться, иначе ты…
Не желая слушать неуместные глупости, я сама потянулась к нему и заткнула поток лишних слов возобновившимся поцелуем.
… а пошло оно все к черту!
Все проблемы и переживания, весь накопившийся стресс, осознание скорого полуфинала и неизвестность дальнейшей судьбы после окончания игр сгорали во все-таки начавшемся пожаре, противиться которому не осталось ни сил, ни желания. Зато осталось и разгорелось желание другое — естественное, непокорное, древнее
Не волновало, где мы находимся, мелькнула и тут же исчезла мысль, что на этот раз не вмешается никакой дурацкий гонг. Плащи давно упали на пол, расстегивались мелкие пуговки, которых оказалось раздражающе много. Поцелуи становились все более жадными, касания властными и резкими, каждый жест равнялся противостоянию двух сошедшихся в битве магов — битве, в которой все остаются победителями.
В какой-то момент, когда связь с реальностью была потеряна окончательно, меня неожиданно сковал холод. Жаркие объятия вдруг исчезли, но вернулись уже через несколько мгновений, и когда я почувствовала под собой что-то мягкое, даже не поняла, чем именно это является. Не хотела об этом думать, не хотела думать вообще ни о чем, кроме распаляющего пламя ветра и тягучего вязкого омута, от которого по телу разливалась восхитительная нега. Касаться Олдера было так же восхитительно приятно, как чувствовать его прикосновения на себе. Скользить пальцами по гладкой смуглой коже, ощущать твердость стальных, закаленных тренировками мышц и, не помня себя, отдавать душу и тело этому магу, получая от него то же взамен. Лишь на миг почувствовать болезненный укол, затем окунуться в нежность и услышать ласковый успокаивающий шепот. Вновь растворяться в неистовом жарком пламени, сгореть дотла, чтобы затем, как мифическая птица, восстать из пепла…
Я качалась на волнах дурманящей слабости, чувствуя себя донельзя довольным, готовым замурчать котом. Олдер неспешно перебирал мои растрепанные волосы, по старой хижине скользил набравший силу утренний свет. Я никогда не отличалась излишней романтичностью, но отдаленное пение лесных пташек, скрип деревьев, подрагивающие солнечные блики сейчас дополняли картину моей безмятежности, делая ее идеальной.
— Откуда взялся диван? — поддержание возвышенной романтики точно не мой конек.
— Кира ограбил, — преспокойно сообщил Олдер.
— Что? — удивилась я. — Того самого Кира из Кайрийской империи, который спас меня после отравления бурецветником? Как?
— Магия перемещения, — пояснил он, медленно пропустив через пальцы мои пряди. — У Кира мне приходится бывать часто, поэтому его кабинет первым пришел на ум.
— Какая полезная грабительская магия, — с улыбкой фыркнула я, поражаясь, как это он умудрился так быстро переместиться, да к тому же притащить с собой диван!
— Что? Диван не нравится? — притворно изумился Олдер. — Предпочитаешь заниматься…
— Олдер!
— Так вот я и спрашиваю, вместо дивана предпочитаешь…
— Олдер!!! — я перевернулась на бок, посмотрела непомерно наглому магу в глаза, где плясали чертенята, и, уронив голову ему на грудь, пообещала: — Когда-нибудь точно тебя убью.
— Ты покраснела, — заметили мне. — Не прячьте свои щеки, леди Саагар, я их уже увидел.
— Прямо сейчас убью! — возмутилась я, вновь встрепенувшись. — И ничего не покраснела, и вообще, знаешь, кто ты…
Собственно,
— Теперь, как истинный джентльмен, я просто обязан на тебе жениться.
— Ты такой же джентльмен, как я леди, — усмехнулась я, вновь уютно устроив голову у него на груди.
Его ладонь мягко огладила мои плечи, и Олдер, сменив тон на неожиданно серьезный, возразил:
— Ты леди, Фелиция. Настоящая. Больше, чем все обитательницы высшего света вместе взятые. И смею надеяться, когда я сделаю тебе предложение, ты его примешь.
Подняв на него взгляд, в надежде отыскать на его лице следы иронии, я их не обнаружила.
— Ты сейчас шутишь? — спросила, усомнившись. — Шутишь, так ведь?
— Разве похоже, что шучу?
Похоже не было, и как к этому относиться я пока не знала. Одно время мне казалось, что моя жизнь разделена на две части: до четырехсотых магических игр и после. Но теперь была уверена, что разграничителем моей жизни являлась встреча с Олдером.
— Слушай, то, что сейчас произошло, совсем не значит, что ты должен на мне жениться, — сказала я. — Ты ничего мне не должен и…
— То, что сейчас произошло, — уверено произнес он, — не имеет к моим словам никакого отношения. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Невольно вздрогнув, я смотрела на него несколько долгих мгновений, после чего отвела взгляд. Совершенно не зная как реагировать, не в состоянии вот так просто и быстро разобраться в себе, я промолчала.
А Олдер, верно уловив мое смятение, неожиданно сменил тему:
— Ты спрашивала, когда мне приходилось бывать в этом доме раньше. Это было около десяти лет назад, когда я впервые осознанно приехал в Солзорье. Мой отец жил здесь некоторое время, прежде чем вместе с матерью переехал в Кайрийскую империю.
— А твой дед? — тронутая и обрадованная тем, что он все-таки решил об этом рассказать, спросила я.
— Погиб, — коротко ответил Олдер. — Точнее, его убили.
Поняв, что эта тема для него болезненна и неприятна, я тоже проявила тактичность и подробнее расспрашивать не стала. Мне были прекрасно понятны его чувства — примерно те же я испытывала по отношению к маме и всегда держала их при себе.
Это утро было одним из лучших в моей жизни…нет, не так. Это утро было лучшим. Прокравшаяся было в хижину грусть быстро исчезла, когда Олдер начал делиться со мной забавными историями из своей жизни. Затем я рассказывала свои, мы болтали о всякой ерунде, и эта ерунда была самой важной на свете. Сейчас, рядом с Олдером, я чувствовала себя как никогда счастливой, спокойной, защищенной. Подумать только, защищенной! Я — та, которая вообще не нуждается в защитниках!
Когда пришло время возвращаться в гильдию, я испытала невыносимое сожаление. Больше всего хотелось послать все в пасть к гартаху и остаться здесь насовсем. Но все-таки даже возвращение в реальность не могло погасить сияющего внутри меня солнца. Оно светило где-то в глубине моей души — теплое, лучистое, заряжающее энергией и дающее уверенность, что я могу победить целый мир.
Прежде чем уйти, Олдер вновь на несколько мгновений исчез, смотавшись в Кайрийскую империю и вернув диван законному владельцу.